Декрет 21 марта 1921 г. «О замене разверстки продналогом» должен был положить пограничный камень между «старой» и «новой» экономической политикой. Пункт 8 этого декрета гласил, что «все запасы продовольствия, сырья и фуража, остающиеся у земледельцев после выполнения ими налога, находятся в полном их распоряжении, могут быть использованы ими для улучшения и укрепления своего хозяйства, для повышения личного потребления и для обмена на продукты фабрично-заводской и кустарной промышленности и сельскохозяйственного производства»*. Создавались, таким образом, как будто минимальные предпосылки для освобождения и развития частной инициативы.
Действительность не оправдала этих надежд. Главным недостатком новой системы оказалась чрезмерная тяжесть обложения. Обшая сумма налогов была, правда, несколько понижена по сравнению с последней цифрой продразверстки за 1920/21 г. Но по отношению к сократившейся плошади посевов налог был еше тяжелее, чем разверстка. Таблица 42 иллюстрирует это положение по отношению к ряду губерний, не пораженных голодом.
В среднем налог дал повышение нагрузки на одну десятину посева на 20% по производящей и на 40% по потребляющей полосе. Как и продразверстка, он черпался уже не из ничтожных частичных излишков хозяйства, а непосредственно ложился на потребление крестьянской семьи. Сумма налога, исчисленная на 1922/23 г., оказалась еше более высокой. Она на 100% превышает налоги предыдущего года. В среднем государство по-прежнему отнимает у крестьянина от 1/5 до 1/3 его чистого потребительского фонда.
Налоги такой тяжести должны разрушительным образом влиять на всю массу крестьянских хозяйств, убивая охоту к труду и расширению производства.
Уже специально против крупных хозяйств и состоятельных слоев населения действует другая специфическая сторона налогового законодательства, а именно его прогрессивность.
[И налоги 1921 г., и ставки усовершенствованной сис-492 темы «единого натурального налога» 1922 г. исчисляются в
Таблица 42
Сравнительная тяжесть заготовки и налогов в 1920/21 и 1921/22 гг.
Название губернии
Заготовка хлебов в 1920/21 г., тыс. пудов
Налог в 1921/22 г., тыс.пудов
Заготовка на 1 десятину посевной плошади в
1920 г., пудов
Налог на 1 десятину посевной плошади в 1921 г., пудов
Потребляющая полоса
Владимирская
1 511
1 705
4,06
5,66
Вологодская
1 771
1 259
7,30
5,15
Иваново-Вознесенская
126
506
1,11
3,89
Калужская
553
1 313
2,59
7,18
Костромская
442
937
1,72
3,65
Московская
655
603
3,23
3,00
Нижегородская
537
1 697
2,53
2,92
Новгородская
1 037
1 130
3,93
4,02
Северодвинская
1 168
498
6,36
2,73
Смоленская
2 163
5 049
3,41
7,49
Тверская
2 286
2 439
6,12
7,33
Череповецкая
497
850
3,94
5,61
Ярославская
1 131
892
9,98
7,24
Козельская Трудовая коммуна
49
73
3,34
2,71
Гомельская
3 179
3 876
5,42
6,81
Минская
1 708
2 995
2,19
4,19
Рыбинская
100
1 311
0,55
7,37
Брянская
657
1 017
2,42
3,81
Итого
20 606
28 150
3,71*
5,21*
Производящая
полоса
Пензенская
4 110
3 389
3,43
3,99
Рязанская
2 268
2 508
3,01
3,45
Тульская
3 892
5 417
5,18
9,03
Воронежская
3 640
3 805
3,26
4,31
Пермская
4 152
3 784
5,67
6,23
Итого
18 062
18 903
4,33*
5,17*
* В среднем по региону — Ред.
493
зависимости от размеров валовой продукции каждого индивидуального хозяйства.
Валовой продукт крестьянского хозяйства, не имеющего чистых излишков, распадается на две части: хозяйственные и личные расходы. Соотношение этих двух частей не бывает одинаковым. При равных почвенных и климатических условиях хозяйственные расходы относительно выше в крупных крестьянских хозяйствах, которые в то же время являются и наиболее экономически приспособленными в смысле лучших организаторских способностей хозяина, его стремления к накоплению, улучшению капиталов своего хозяйства и сравнительному самоограничению в личных расходах.
Налог с валового дохода при этих условиях ведет к преимущественному разрушению хозяйств, имеющих повышенную норму хозяйственных расходов. Налог заставляет производителей скорее отказываться от части хозяйственных расходов, чем сокращать личное потребление. Он поражает, таким образом, наиболее выдающиеся хозяйственные единицы, заставляет их сокращать восстановление, накопление и улучшение капиталов, возвращает их к общему типу хозяйств с обычным средним соотношением личных и хозяйственных расходов. С народнохозяйственной точки зрения такой процесс задерживает преодоление натурально-потребительской реакции и закрепляет существующую нивелировку крестьянских доходов.
Еше сильнее действует в том же направлении прогрессивность натуральных налогов. Уже обший декрет 21 марта содержал указание на то, что «налог должен быть прогрессивным» и что «процент отчисления от хозяйств середняков, маломощных хозяйств городских рабочих должен быть пониженным»*. Из изданных затем декретов об отдельных налогах принцип прогрессивности проводился в весьма резких формах. По отношению к важнейшему из всех налогов, хлебному, прогрессия выражалась в увеличении ставок по мере
494 * СУ. 1921. № 26. Ст. 147.— Ред.
роста земельного обеспечения. Все хозяйства разделялись на группы в зависимости от пропорции между пашней и числом «едоков». Чем больше земли приходилось в хозяйстве на «едока», тем больше оно платило по расчету на десятину пашни. При среднем урожае в 35—40 пудов с десятины, хозяйства, имеюшие 0,5 десятины на «едока», платили 10 фунтов с десятины, хозяйства, имеющие 4 десятины и выше,— 8 пудов, т. е. в 32 раза больше. По тому же принципу крупной прогрессивности были построены другие важнейшие натуральные налоги: мясной, овощной. В 1922 г. с переходом от 13 отдельных налогов к «единому», объединяющему 4 продукта налогу, прогрессия была распространена на всю систему натурального обложения.]
Нелегко возражать против принципа прогрессивности налоговых ставок. Он даст выход политическим стремлениям и социальным симпатиям советского законодателя, являясь в то же время азбучной истиной буржуазных учебников финансовой науки. Тем не менее бывают случаи и положения, когда прогрессивность налогов не отвечает требованиям разумной экономической политики.
Начать с того, что в такой форме, в какой она нашла себе выражение в России, прогрессивность била нередко не по тому месту, на которое была рассчитана. Прогрессия есть инструмент высокоразвитой налоговой системы. Она уместна при денежном подоходном налоге и режет глаз в средневековом натуральном обложении.
Затем, прогресс всегда имеет две стороны. В его активе значатся интересы фиска и справедливость в распределении налогового бремени. Его пассив составляет задержка накопления капитала и развития наиболее мошных и производительных единиц. В условиях нормального развивающегося народного хозяйства можно выгодно сбалансировать обе стороны вопроса. Поступательное движение каждой хозяйственной группы имеет свою инерцию. Мудрый законодатель может осторожно снимать с верхов все большую часть государственных доходов, не замедляя темпа экономического развития. 495
Но что можно сказать о стране, где доходы всех классов подвергались крайней нивелировке и где главная масса налогоплательщиков застыла на ничтожном уровне натурально-потребительского хозяйства? Прогрессивность обложения не дает здесь никаких положительных результатов, обнаруживая все свои отрицательные стороны.
Ничтожность финансового эффекта доказательств не требует. При той степени нивелировки, какую мы теперь наблюдаем, повышенное обложение крестьянских верхов может дать только самые ничтожные суммы.
Социальная справедливость в распределении налогов тоже прогрессией не достигается. При ничтожном удельном весе верхов вся тяжесть налогов все равно ложится на средние и низшие группы хозяйств. Объективно отмена прогрессии почти не отразилась бы на ставках налога.
Зато невыгодные экономические результаты натуральных прогрессий не подлежат сомнению.
Высокие нормы обложения разрушают прежде всего последние остатки почти чудом уцелевших сравнительно крупных и обеспеченных капиталом крестьянских хозяйств.
Но главный вред ее заключается не столько в разрушении уже существующих сильных хозяйств, сколько в устрашающем влиянии на психологию остальной хозяйствующей массы населения.
Допустим, что рядовой «старательный» хозяин, проникнувшись духом новой экономической политики, желает расширить свое производство и от натурально-потребительских заданий перейти к приобретательско-меновому хозяйству. На пути у него тотчас вырастают опасности прогрессивного обложения. Всякая лишняя десятина пашни или всякое сокращение лишних ртов грозят ему повышением налоговой ставки по всему хозяйству. То же самое относится ко всякой лишней корове, овце, грядке огорода и т. д.
Прогрессия задерживает переход к товарному хозяйству. Вместе с высоким размером налогов и принципом обложения валовой продукции, она подрезает крылья наибо-496 лее энергичным слоям населения, закрепляет психологию мел
кого парцеллярного хозяйства и поощряет перенаселение деревни.
4. Вероятные результаты
Мы рассмотрели порознь положительно-созидательную и отрицательно-регулирующую части официальной аграрной программы. Посмотрим теперь, что могут дать они обе вместе. Результаты предвидеть нетрудно.
На одной чашке весов мы имеем: хитроумное земельное право, пытающееся совместить последовательно выдержанный принцип национализации земли с «прочным» порядком землепользования, похожим на частную собственность; широкие планы агрономической помощи населению, финансируемые иногда одними доходами от тотализатора; платоническое покровительство кооперации, сотканной «по преимуществу» из одних «маломощных» низов крестьянства; тщетные попытки организовать сельскохозяйственный кредит без капитала в руках и без права залога земель; фантастические проекты «электрификации» нищих, разоренных хозяйств и, наконец, расходный бюджет государства, отводящий на всю программу «стихийного» подъема русского земледелия 37 млн довоенных рублей. На другую чашку падают: запрещение под страхом уголовной ответственности всякого земельного оборота, ограничение применения наемного труда, недопущение долгосрочной предпринимательской аренды и извлечение громадных, прогрессивных натуральных налогов.
Уже этого простого сопоставления достаточно, чтобы знать, куда склонится рычаг равновесия. Насколько первая часть программы утопична и нереальна, настолько вторая отвечает духу и традициям советской политики. Положительная программа сельскохозяйственной политики рассчитана на создание массового подъема крестьянского хозяйства. Самое большее, что 497
она может дать, как мы видели, это медленный прогресс отдельных единиц, обладающих настолько незаурядными инстинктами стяжания, что даже неопределенность гарантий «новой» экономической политики не удержит их от риска расширения хозяйства и накопления ценностей. Но как раз эти проявления «кулачества» должны сделаться объектом другой, регулирующей стороны аграрного законодательства, именно они должны быть принесены в жертву идее сохранения «социального баланса». В отличие от положительной программы подъема масс, отрицательный план уничтожения верхов гораздо проше и осуществимее. Он не требует больших затрат энергии. Здесь все решается дешево стоящим законодательством, послушным административным аппаратом и привычным методом принуждения. Уже одно запрещение земельного оборота закрепляет созданное революцией приблизительно равномерное распределение землепользования, а вместе с тем ставит и тесные пределы нарастанию имущественного неравенства. Принципиально отрицательное отношение новейшего законодательства к применению наемного труда и распространению арендных отношений еше более ограничивает земледельца в распоряжении доступными ему средствами производства. Наконец, система высоких прогрессивных налогов помогает окончательно справиться с теми предприимчивыми «кулаками», которые рискнули бы переступить рамки дозволенного накопления.
Госуларство действительно сохранило за собой «командующие высоты, при помощи которых оно легко может контролировать и регулировать по своему усмотрению распределение доходов. Можно не сомневаться, что путем противодействия всему выдающемуся и превышающему средний уровень, «социальный баланс» может быть осуществлен с любой степенью полноты и скорости.
Внутренняя противоречивость новой аграрной политики теперь становится очевидной. Бесплодная в своей положительной программе, она по-прежнему сильна в своих разрушительных влияниях.
Ход посевной кампании 1921/22 г. лучше всего иллюст-498 рирует это положение.
Таблица 43
Посев озимых хлебов в 1920 и 1921 гг.
Районы
Число губерний
Плошадь, тыс. десятин
1921 г. к 1920 г., %
1920 г.
1921 г
1. Потребляющий
23
3 571
3 676
103
2. Производящий
24
8 948
7 130
80
3. Ю го-Восток
5
1 613
1 252
78
4. Киргизия
7
56
35
62
5. Сибирь
6
446
388
87
Ъ. Украина
12
4 871
4 168
86
Всего:
77
19 506
16 649
85
Несмотря на героические усилия по обеспечению семенами земледельцев, несмотря на закупки зерна за границей и помощь Америки, посевная плошадь озимых в 1922 г. снова сократилась по сравнению с предыдущим годом, и сократилась на весьма значительную величину, достигающую не менее 15% прошлогодней посевной плошади. Правда, сокращение посевов коснулось не в одинаковой степени всех районов. Оно проявилось по преимуществу в местностях, пораженных голодом, и несколько меньше затронуло благополучные губернии. Из 54 губерний производящей полосы и окраин только 9 посеяли несколько больше, чем в прошлом году, в остальных губерниях посевная плошадь сократилась. В голодных губерниях уменьшение достигает огромной величины. По сравнению с 1921 г. площадь озимых (в 1922 г.— Ред.) составляет: в Татарской республике 51%, в Уфимской губернии — 40%, в Ставропольской — 45%, Екатеринославской — 49%, в Крыму — 20%. В потребляющей полосе, напротив, повсеместно наблюдается некоторое расширение посевов, достигающее в среднем по 23 губерниям района 3%. 499
Перед нами, таким образом, продолжение знакомых процессов. Крестьянин не верит новой сельскохозяйственной политике и продолжает сжимать или расширять свое хозяйство до размеров самодовлеющей единицы, в обрез удовлетворяющей минимальной потребности семьи. В производящем районе этот процесс выражается в дальнейшем сокращении посевов, в потребляющем — в некотором их расширении.
Нам остается поставить вопрос, прав ли крестьянин в этом своем недоверии к новым формам земельной политики? Предыдущее изложение дает право на утвердительный ответ. Заключительным словом может служить «ориентировочный» бюджет Советского государства на первые 9 месяцев 1922 г.
Доходная часть его предусматривает поступления на сумму 982 млн золотых рублей, расходы после всех сокращений исчислены в сумме 1 707 млн рублей. Бюджет запроектирован, таким образом, с дефицитом в 48% расходной сметы53.
В частности, дефицитными оказываются сметы всей государственной промышленности и всего транспорта. Если исключить фиктивные статьи дохода, то главнейшими и почти единственными реальными источниками дохода оказываются: натуральный налог, целиком падающий на крестьянское хозяйство, и, затем, имеющие несравненно меньшее значение денежные прямые и косвенные налоги, также в большей своей части уплачиваемые крестьянами.
Все государственное хозяйство по-прежнему строится за счет мелкого земледельца. То, что раньше отнималось у него под предлогом единого планового и безобменного хозяйства,— то изымается теперь во имя «социального баланса» подвидом натуральных налогов и оплаты услуг государственной промышленности. Теперь, как и раньше, государство ревниво учитывает каждый лишний пуд хлеба в хозяйстве земледельца и изыскивает способы к его извлечению. По-прежнему вся политика по отношению к сельскому хозяйству строится на ошибочном представлении, будто руки крестья
нина приводятся в действие бескорыстным инстинктом хозяина, которому важно только получить право обрабатывать свой клочок земли и которому безразлично, кому достанется его продукт.
Все это может иметь только один результат. Старая экономическая политика отбросила крестьянское хозяйство на 50 лет назад и возвратила его к натуральным формам примитивного хозяйства. Новая экономическая политика, стремясь создать условия для экономического процветания земледелия, на самом деле только закрепляет и углубляет эту опасную хозяйственную реакцию.
501
Глава 6 Единственный путь
Чтобы лечить болезнь, нужно знать ее этимологию и располагать правильно поставленным диагнозом.
Русское сельское хозяйство переживает в настоящее время тяжелое состояние натурально-потребительской реакции. Внешняя картина болезни, как мы знаем, характеризуется крайней нивелировкой и абсолютно низким уровнем доходов, распадом меновых связей и понижением уровня жизни сельского населения. Главным отрицательным последствием упадочного состояния сельского хозяйства является резкое сокращение тех излишков сырья и продуктов питания, которые сельское население производит сверх собственного потребления. Величиной этого «чистого продукта» промеряется покупательная и платежная сила сельского хозяйства.
В экономике такой земледельческой страны, как Россия, свободные излишки сельскохозяйственного производства всегда играли огромную роль. В настоящее время значение их еше более увеличилось. Россия может быть уподоблена теперь «изолированному государству», начинающему свою экономическую историю сызнова. Внешняя торговля почти не существует. Доступ иностранным капиталам прегражден 502 иель,м рядом экономических и политических препятствий.
Накопленные внутри страны частные состояния отобраны и растрачены. Национализированная промышленность убыточна, государственное хозяйство дефицитно. При таких условиях мелкий земледелец является почти единственной категорией производителей, создающих или, по крайней мере, могущих создать некоторый избыточный продукт сверх собственного потребления.
Раньше чистый национальный доход слагался из суммы частнохозяйственных доходов в сельском хозяйстве, промышленности и торговле, в его образовании принимали участие и накопленные ранее капиталы, и внешняя торговля, и кредит. Государство черпало свои доходы из разных источников, отдельные категории производителей обменивались своими услугами, создавая взаимные рынки и фонды накопления. Теперь свободные излишки сельского хозяйства являются общим и почти единственным фондом и для уплаты прямых и косвенных налогов, и для накопления и восстановления разрушенных капиталов, и для создания внутреннего спроса на продукты и услуги промышленности.
Сейчас для России более, чем когда-либо, справедливо физиократическое положение, что все ее богатство, объем промышленности и торговли целиком зависят от размеров «чистого продукта», создаваемого в сельском хозяйстве. Его ничтожным уровнем объясняется кризис перепроизводства, испытываемый национализированной промышленностью, производящей не более 12% довоенной нормы, той же причине должно быть приписано и расстроенное, не поддающееся никакому лечению состояние русских финансов. И обратно, единственный выход из экономического тупика и единственная цель рациональной политики может заключаться только в восстановлении покупательной и платежной силы сельского населения, в увеличении «чистого продукта» сельскохозяйственного производства.
Но как могут быть увеличены свободные излишки сельского хозяйства? Ответ на этот основной вопрос можно получить путем анализа процесса образования «чистого продукта» в нормальное время. 503
о
4\
Таблица 44
Покупательная сила крестьянских хозяйств разной мощности'
Группы хозяйств
< О
X
о <
о С
^Тамбовская губерния [До 100 руб. дохода ■на душу
00,01-150 руб. 11 50,01 -200 руб. 200,01-250 руб. 1250,01-350 руб. 1350,01-500 руб. [500,01 руб. и выше По губернии
Число хозяйств
6 22 21
9
19
4
4
85
В среднем на одно хозяйство в рублях
Посевной плошади, десятин
4,42 4,53 4,94 6,84 8,08 12,55 14,28 6,5
продано продуктов сельского хозяйства.
89,30
94,69
119,60
214,96
233,51
389,25
644,10
183,82
куплено продуктов сельского хозяйства, РУб.
89,08 89,75 73,99 110,84 81,88 96,60 104,15 88,46
Разнииа
на 1 хозяйство
0,22 4,94 46,60 104,12 151,63 292,65 539,95 95,36
на 1 десятину!
0,04
1,09
9,24
15,21
18,76
23,32
37,82
14,70
на 1
едока
0,03 0,85 9,61 18,55 27,70 48,78 93,90 17,23
<
го 3
О
< с
о
Пензенская губерния 1До 0,50 лес. на душу р,51-1 дес |1,01-1,50 лес. 1,51-2,0 дес. 2,01 - и выше лес, -"-По губернии
91 102
41
19
8 261
2,7 6,3 8,6 9,4 16,0 5,9
59,2 121,6 214,2 256,1 546,4 137,2
54,9
52,7
54,5
71,8
1 25,1
57,3
4,4 69,0 159,7 184,3 421,3 79,9
< О X
о <
о
Тульская губерния До 75 руб. дохода на душу
76-1 25 руб. 1 26-1 75 руб. 1 76-225 руб. 226-275 руб. 276-325 руб. Свыше 325 руб. По губернии
15 1 04 191 1 51 91 37 66 655
1,19 3,11 4,72 5,49 6,79 7,29 9,80 5,54
29,52 86,14 139,54 192,33 278,04 308,06 510,76 207,14
40,53 57,20 54,94 58,10 59,1 7 52,43 77,96 58,50
-11,01 28,94 84,60 134,23 21 8,87 255,63 432,80 148,64
1,7 10,9 18,6 19,5 26,3 13,5
-9,3 9,3 17,9 24,4 31,4 35,1 44,2 26,82
0,6 9,0 22,7 34,8 70,3 11,2
-3,06 6,89 18,80 32,74 50,90 69,08 108,20 35,26
* 8 рукописи Л. Н. Литошенко эти таблииы даны без датировки и отсылки к источникам. Можно все же считать, что сведения таблииы относятся к дореволкшионному времени.— Рел.
В его создании принимали участие две категории сельскохозяйственных производителей: крупное капиталистическое хозяйство и мелкое крестьянское. В настоящее время крестьянский тип хозяйства является единственной формой организации сельскохозяйственного производства. Нам интересен в первую очередь поэтому вопрос: при каких условиях в прежнее время крестьянское хозяйство принимало участие в процессе создания внутреннего рынка для промышленности, в оплате услуг государства и в работе на экспорт? Все ли категории крестьянского хозяйства обладали одинаковой покупательной и платежной способностью и от каких причин зависело развитие этих качеств?
Ответ на эти вопросы можно получить при помощи бюджетной статистики, учитывающей годовой оборот материальных ценностей внутри крестьянского хозяйства и позволяющей установить пропорции раздела произведенного продукта между собственным потреблением его in natura и обменом на продукты и услуги внешнего мира. В таблице 44 приводятся результаты соответствующих подсчетов по трем более или менее типичным губерниям, обладающим свежим, тщательно обработанным бюджетным статистическим материалом.
Все три губернии дают весьма сходные результаты и позволяют установить ряд эмпирических закономерностей.
С помощью последних следует опровергнуть прежде всего широко распространенное убеждение. Существует мнение, будто сельскохозяйственный кризис может быть изжит путем увеличения товарности крестьянского хозяйства. Корень зла усматривается, таким образом, не столько в измельчании хозяйств, сколько в их натурализации. Стоит только восстановить прежнее разделение труда внутри сельскохозяйственного производства и в его внешних связях, чтобы производительность хозяйства поднялась на прежнюю высоту. Распределение земли и доходов само по себе имеет второстепенное значение. Лишь бы было осуществлено территориальное разделение труда, лишь бы лен, конопля и хлопок вернулись на старое место. К рынку может вернуться его прежняя емкость лаже на основе равномерного распределения земли и прав на пользование ею. 505
Эту точку зрения отстаивают не только частные лица. Близко к ней подходит в настоящее время и официальная постановка вопроса несмотря на то, что у власти остались те самые люди, которые еше совсем недавно весь смысл экономической регулировки усматривали в уничтожении самостоятельных товаропроизводителей и в переходе к единому, безобменному хозяйству. Теперь, в программной речи Осин-ского на агрономическом съезде в феврале 1922 г., «первой предпосылкой» для разрешения экономической проблемы названо развитие крестьянского хозяйства «в русле товарного производства»54.
Следует, однако, уточнить и раскрыть эту неопределенную формулу. Простое восстановление товарности и возвращение к денежному хозяйству от натурального еще не означает непременно увеличения свободных излишков сельскохозяйственного производства. Доля отчуждаемого на рынок продукта не измеряет чистой производительности хозяйства. Можно представить себе нарастание рыночных отношений при сохранении прежнего уровня доходов и прежних размеров «чистого продукта» земледелия. Интенсивность обмена в стране может быть увеличена простой специализацией сельскохозяйственного производства. Для этого нужно только, чтобы в Туркестане снова стали сеять хлопок, чтобы в льняных районах на прежнее место выдвинулся лен, а в пшеничных районах — пшеница. Такую цель и ставят себе защитники «товарного русла», рассчитывая вместе с тем и на увеличение чистой производительности сельского хозяйства.
Но если наряду со специализацией производств доходы всех индивидуальных производителей останутся приблизительно равными и если прирост валовой производительности, получающийся в отдельных районах вследствие перехода к возделыванию наиболее отвечающих природным условиям культур, будет погашаться соответственно быстрым притоком или приростом населения, то никакого увеличения народного благосостояния от таких процессов не произойдет.
Усиление обмена будет касаться по преимуществу продуктов самого сельского хозяйства. Молочные районы будут обмениваться с пшеничными, мясные с льняными, картофельные с ржаными. Никакого добавочного спроса на продукту крупной промышленности сельское хозяйство не предъявит. Государственные финансы будут иметь все тот же непрочный базис. Обшая покупательная и платежная сила сельского хозяйства останется без перемены.
Помешенные выше таблицы подтверждают эти общие теоретические соображения. Графа 4 таблицы 44 показывает товарность крестьянского хозяйства, измеряемую валовой суммой продаж продуктов собственного производства. При группировке хозяйств по их экономической мощности, абсолютная сумма продаж на одно хозяйство возрастает вместе с ростом благосостояния и доходов. Степень же товарности, измеряемая отношением продаж к валовому доходу, остается неизменной, пожалуй даже возрастает от более сильных хозяйств к более слабому. Если бы платежная и покупательная сила крестьянского хозяйства измерялась суммой валовых отчуждений, то проблема сельскохозяйственного подъема могла бы быть разрешена даже при условии исключительного господства мельчайших хозяйств. На деле, однако, чтобы получить чистый продукт земледелия, необходимо из суммы валовых продаж сельскохозяйственных продуктов вычесть обратную покупку их, производимую обыкновенно теми же крестьянскими хозяйствами в более позлиее время года или оплачиваемую из несельскохозяйственных, промысловых заработков крестьянства. Задача подъема крестьянского хозяйства не исчерпывается, следовательно, восстановлением его товарности. Центр вопроса заключается в способах увеличения покупательной и платежной силы сельского населения и в том, совместимы ли эти способы с существующей нивелировкой и измельчанием крестьянского хозяйства.
Возвращаясь к таблицам*, мы видим, что обратная покупка продуктов сельскохозяйственного происхождения ос
тается почти неизменной по своей абсолютной величине во всех группах хозяйств. Благодаря этому, амплитуда колебаний чистых продаж несравненно шире, чем валовых. Например, по Тамбовской губернии при увеличении среднего валового дохода на душу в 5-6 раз сумма валовых продаж возрастает почти в той же пропорции, а сумма чистых продаж — в 2 454. По Тульской губернии колебания чистых продаж еше шире, ибо в низшей группе они дают довольно значительную отрицательную величину.
Участие крестьянского хозяйства в образовании чистого продукта земледелия может, следовательно, измеряться весьма разнообразными величинами. В обшем, графы помешенных выше таблиц дают одну и ту же картину. Чем богаче хозяйство, тем большее количество своих продуктов оно отчуждает на сторону. С увеличением мощности хозяйства его чистый продукт возрастает не только абсолютно, но и относительно. В Тамбовской губернии по расчету на одного едока сумма чистых продаж в высшей группе хозяйств в 3 130 больше, чем в низшей. Даже по расчету на 1 десятину посева сильнейшая группа сельских хозяйств отчуждает в 943 раза больше, чем группа слабых.
Все это есть результат уже известного нам факта низкой производительности мелкого, страдающего от недостатка земли и капиталов крестьянского хозяйства. В рассматриваемых таблицах хозяйства Тамбовской и Тульской губерний расположены по группам в порядке возрастания их валового дохода по расчету на душу населения. Эта группировка оказывается вместе с тем и группировкой по земельной обеспеченности крестьянства. В низшей по доходности группе средний размер посевов на одного едока составляет 0,64 десятины, в высшей он достигает 2,48 десятины, т. е. становится почти в 4 раза больше.
Таким образом, сравнительно крупные крестьянские хозяйства оказываются главными участниками в процессе создания чистого продукта земледелия. Отсюда следует, что емкость внутреннего сельскохозяйственного рынка и платеж-508 ная способность крестьянского хозяйства находятся в тес
нейшей связи с пропорцией распределения обрабатываемой плошади между хозяйствами разной мощности и величины. Одна и та же полезная плошадь, заселенная исключительно мелкими хозяйствами, даст иной продукт, чем в том случае, если среди обшей массы парцеллярных хозяйств будут попадаться оазисы сравнительно крупных единиц. В какую сторону при этом произойдет изменение чистого продукта — можно видеть на следующем гипотетическом примере, близко напоминающим, однако, реальную действительность.
В основу таблицы 45 положены данные о тех же самых хозяйствах Тамбовской губернии, которые фигурировали выше. Для упрощения расчетов взяты 100 хозяйств вместо 85 с соблюдением прежней пропорции хозяйств разной величины и мощности. На этот раз хозяйства сгруппированы по относительным размерам посевной плошади, что, конечно, несколько изменяет результаты, ибо мощность хозяйства не вполне точно совпадает с размерами землепользования. Имея по бюджетам 1915 г. средние нормы чистых продаж в хозяйствах разных групп (графа 8), нетрудно вычислить общий размер чистого продукта для всех 100 хозяйств вместе (графа 9). Отрицательная величина первой группы с избытком поглощается быстро нарастающими чистыми продажами следующих групп. В итоге можно принять, что каждые 100 хозяйств Тамбовской губернии доставляли в 1915 г. чистый продукт на сумму около 9 500 руб.
Допустим, теперь, что производительность хозяйств всех категорий осталась прежней и изменялась только пропорция единиц с разной посевной площадью. Предположим, что каждые сто хозяйств распределяются по группам приблизительно так, как они распределялись в среднем по России в 1919 г. (графа 5)55. Обшая плошадь посева (соответственно нормам графы 3) составит теперь 308,6 десятины в каждых 100 хозяйствах вместо 598,7 десятины прежних. Чтобы довести
Таблица 45
Распределение чистого продукта земледелия в крестьянских хозяйствах Тамбовской губернии в 1915 и 1919 гг.*
Группа по плошади
посева на 1 едока
1915 год
1919 год
Чистый продукт
на 1 хозяйство в 1915 г., руб.
Весь чис[тый] продукт
на одной и той же плошади посева, руб.
Чистый продукт на
сократившейся плошади
Уд. вес хозяйств, %
Средняя
плошадь посева на 1
хозяйство
(десятин)
Обшая плошадь посевав 10Охозя-йствах , десятин
Уд. вес хозяйств,
%
Обшая плошадь посева в
10Охоз [я йствах] по
нор[ме]
1915 г., десятин
Число хозяйств на
прежней плошади посева
1915 г.
1919 г.
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
до 0,50 десятин
7
2,17
15,2
48
104,2
93
-117
-824,6
-10 955,4
-5 554,4
0,51-0,75 -и-
28
3,82
107,0
40
136,8
78
10,2
285,6
795,6
408,0
0,76-1,00 -"-
14
5,13
71,8
со
41,0
15
24,7
345,8
370,5
197,6
1,01-1,25 -"-
13
6,12
79,6
3
18,4
6
111,1
444,3
666,6
333,3
1,26-1,50 -"-
12
8,21
98,5
1
8,2
2
157,7
1 892,4
315,4
157,7
1,51-2,00 -"-
18
7,23
108,4
0
0
0
114,4
2 059,2
0
0
Сверх 2,01 -"-
8
16,89
118,2
0
0
0
537,6
4 293?6
0
0
Всего
100
5,99
598,7
3,09
308,6
194
94,96
9 496?3
-8 807,3
-4 457,8
* Данные за 1915 год рассчитаны по 'Таблицам бюджетных описаний крестьянского хозяйства Тамбовской губернии", изданных губернским земством. — Ред.
плошадь посевов до прежних размеров, нужно увеличить общее число хозяйств до 194. Распределив нехватаюшие 94 хозяйства пропорционально удельному весу каждой группы, получим общую численность хозяйств разных категорий на прежней площади посева. При помоши прежних норм производительности (графа 8) нетрудно вычислить, как велик будет обший чистый продукт одной и той же территории при новых условиях. Первая и наиболее многочисленная группа дает теперь такой огромный дефицит, что о погашении его избытками остальных групп не может быть и речи. Занимающие прежнюю плошадь 194 хозяйства имеют в обшем дефицит в 8 800 руб. и нуждаются в подвозе на эту сумму сельскохозяйственных продуктов. Под влиянием простого перераспределения посевной плошади весь район из производящего превращается в потребляющий.
Более того, если допустить, что число хозяйств остается неизменным и что измельчание их сопровождается общим сокращением посевной плошади, предположение еше ближе подходящее к действительности, чем предыдущее,— то общая сумма чистого продукта будет равняться 4 457,8 руб. (графа 11). Как и в предыдущем случае, баланс оказывается отрицательным, однако в несколько меньших размерах. Получается, таким образом, парадоксальный вывод. При той степени измельчания хозяйств, какая наблюдалась в 1919 г., с народнохозяйственной точки зрения выгоднее оставить 40% плошади незасеянной, чем допускать заселение ее мельчайшими хозяйствами типа первых двух групп.
Описанные выше процессы образования чистого продукта земледелия с полной отчетливостью указывают единственно надежный и наиболее прямой путь к народнохозяйственному возрождению России. Он заключается в возникновении экономических неравенств в деревне, в возрождении социально-экономической дифференциации, в воссоздании мошной группы сравнительно крупных, обеспеченных капиталом и одаренных творческим духом хозяйственных единиц. Пока господствует существующее распределение хозяйств, близкое к равенству их у предела измельчания, ни о 511
каком экономическом прогрессе не может быть и речи. Не поможет и увеличение обрабатываемой плошали, если параллельно будет расти население, если будет сохраняться и поддерживаться «социальный баланс» и прежние тенденции к равенству. При равномерном распределении средств производства, земли и капитала, средний размер хозяйства в большинстве районов России оказывается таким ничтожным, что чистого продукта за исключением собственного потребления у него почти не имеется. Только при нарастании неравенств начинают увеличиваться платежеспособность сельского населения и емкость внутреннего рынка. Только увеличение чистого продукта земледелия подводит прочный фундамент под крупную промышленность и государственные финансы. Только неравенство доходов создает новые потребности, развивает спрос и увеличивает стимулы к накоплению.
Возникновение крупных земледельческих хозяйств будет первым признаком начавшегося экономического подъема, а создание благоприятных условий для укрупнения хозяйствующих единиц должно считаться основной задачей рациональной экономической политики.
В чем, однако, должны заключаться эти условия, как может прийти государство на помощь нарождающемуся крупному хозяйству, не будет ли эта экономически целесообразная задача противоречить основным устоям социальной морали, не только советского, но и правового современного государства?
Нужно прежде всего оговориться, что воссоздание крупного хозяйства мыслится нам не в форме восстановления помещичьего хозяйства в его прежнем виде. Как ни полезно с народнохозяйственной точки зрения существование в некотором объеме крупного капиталистического сельскохозяйственного производства, никакие искусственные меры в этом направления не могут быть осуществлены. Возвращение земли в натуре прежним собственникам практически и политически невозможно в стране классического малоземелья и аграрной перенаселенности. Оно и не привело бы, кроме того, к восстановлению 512 крупного хозяйства, поскольку инвентарь, скот и прочие капи
талы крупного сельскохозяйственного производства безвозвратно уничтожены. Рассчитывать на выполнение роли крупного производства советскими хозяйствами невозможно, поскольку этот вид государственного предпринимательства обнаружил свою несостоятельность раньше всех остальных. Если крупному капиталистическому хозяйству суждено когда-либо возродиться, то оно вырастет вновь на новых местах и в новой форме из зародышей крестьянского хозяйства или на основе иностранного капитала. Все это, однако, музыка довольно отдаленного будущего. Практически задача заключается в оздоровлении крестьянского хозяйства, в преодолении нивелирующих тенденций и влияний в этих господствующих формах сельскохозяйственного производства.
Но что означает воссоздание неравенства и социально-экономической дифференциации в пределах крестьянского земледелия? Очевидно, не что иное, как «ставку на крепкого мужика».
После многолетнего блуждания по окольным путям, злобой лня снова становится лозунг столыпинской земельной реформы. Ставка на сильное хозяйство опять сделалась неизбежной, правда в иной исторической обстановке и по иным причинам. В свое время столыпинское законодательство в значительной мере было подсказано политическими мотивами, теперь «крепкий мужик» должен быть выдвинут на авансцену по соображениям прежде всего экономическим. В руках этого мужика находится ключ от чистого продукта земледелия, а вместе с тем и от всего народного благосостояния. Численность этих здоровых и сильных хозяйственных единиц в настоящее время ничтожна. Тем выше должны расцениваться те жалкие остатки относительно состоятельных хозяйств, которые чудом уцелели среди всеобщего разрушения. Каждая из таких потенциально мошных единиц есть ценнейшее капитальное благо и заслуживает самого бережного и внимательного к нему отношения со стороны государства.
Но не будет ли это внимание покупаться ценой игнорирования принципов справедливости, не потребует ли ставка 513
на сильных принесения в жертву интересов слабейших? Осуществима ли вообще политика, ведущая в этом направлении?
Все опасения этого рода совершенно не основательны. Хозяйственная жизнь целиком построена на соревновании и конкурентной борьбе. Крестьянское хозяйство не представляет в этом отношении какого-либо исключения. И здесь ведется упорная борьба за обладание ограниченными количествами земли и производительных средств. И здесь победа остается на стороне более предприимчивых, приспособленных сильных хозяйственных единиц. Эта победа не ощущается как какое-либо социальное зло или несправедливость. Не искусственно поддерживаемый «социальный баланс», но вечное ошушение борьбы и неравенства есть то, что может быть названо естественным состоянием хозяйственной жизни.
Экономическая политика, допускающая существование экономических неравенств, гораздо жизненнее и осуществимее, чем политика, стремящаяся во что бы то ни стало утвердить и сохранить «социальный баланс». Если неравенство есть нормальное состояние экономики, то «ставка на сильного мужика» вовсе не означает применения силы государственного аппарата в пользу мощных хозяйств и в ущерб слабым. Только идея равенства неразрывно связана с принуждением, государственным вмешательством и авторитарным распределением доходов и их источников. Аля восстановления экономической дифференциации требуется только свобода и принципиальное невмешательство государственной власти. Все остальное будет сделано конкурентной борьбой и выживанием приспособленных. Главное преимущество ставки на сильных в том и заключается, что она не требует ни сложного законодательства, ни дорогостоящих хозяйственных манипуляций. Все, что нужно, это свобода вместо регулирования. Роль государства должна ограничиться законодательством по преимуществу негативного характера, направленным к уничтожению пережитков эпохи регулирования, задерживающих и тормозящих свободное хозяйственное развитие страны. Положительная программа экономической политики может в известных случаях ограничивать 1 4 права хозяйствующих сил, но, во всяком случае, должна суше
ствовать презумпция в пользу частного интереса и свободы хозяйственной инициативы.
С этой точки зрения современная сельскохозяйственная политика России должна быть изменена в двух основных пунктах: во-первых, должны быть уменьшены налоги на сельское хозяйство и, во-вторых, должна быть восстановлена свобода земельного оборота.
Бесспорно, что крестьянское хозяйство осталось в настоящее время почти единственным плательщиком налогов. При всяком строе и при всякой экономической политике промышленность и государство могут содержаться только за его счет. Но отсюда не следует, что крестьянское хозяйство можно душить непосильными налогами. Современная система высоких прогрессивных натуральных налогов давит, как мы видели, по преимуществу наиболее производительные слои крестьянского хозяйства. Этим самым налоги разрушают основу не только сельского, но и всего народного хозяйства. Понижение налогов будет благодетельным не только для крестьянского хозяйства, где оно раскрепостит наиболее сильные и ценные с народнохозяйственной точки зрения единицы. Оно окажется благоприятным в конечном счете и для развития промышленности и для укрепления государственных финансов.
Если бы поступления от сельскохозяйственных налогов шли в основе своей на содержание промышленности, можно еше было бы находить в них некоторый экономический смысл и уверять, что бесплатно взятая часть сельскохозяйственной продукции возвращается тому же населению в пониженных расценках продуктов промышленности56. В настоящее время, однако, натуральный налог идет главным образом на покрытие непроизводительных расходов по содержанию армии, аппарата управления (Наркомпрода, Наркомпроса и т. п.).
Наш бюджет приблизился к обычному типу «буржуазных» бюджетов, где приходные статьи по преимуществу налогового характера должны оплачивать расходы государства по удовлетворению разного рода коллективных потребностей населения.
Высшая гранииа налогового бремени определяется в таком случае не столько потребностями государства, теоретически безграничными, сколько реальной платежеспособностью населения. Если государственные услуги, действительные или воображаемые, оплачиваются за счет разрушения капитала или сокращения потребления, то такое государственное хозяйство будет экономической бессмыслицей, фактором разрушения, а не развития народного благосостояния.
Каждый лишний миллион рублей, взятый от крестьянина, сокращает внутренний рынок, тормозит развитие промышленности и задерживает восстановление сельского хозяйства.
Государство должно понять, что прочный бюджет, а вместе с ним и здоровые деньги немыслимы без фундамента в платежеспособности широких масс населения.
При построении бюджета, все усилия должны быть направлены не на изыскание новых способов покрытия дефицита, но на радикальное сокращение государственных расходов. Пора осознать свою бедность и выбросить из бюджета такие расходы, которые составляют неотъемлемую принадлежность всякого культурного государства.
Правда, здание бюджета, воздвигнутое на таком фундаменте, будет первоначально весьма скромным. Однако постепенно, по мере восстановления сельского хозяйства и роста чистого продукта, доходы от косвенных и прямых налогов будут автоматически увеличиваться. Путь к прочному богатству народному лежит через временную бедность государства.
Еше большее значение в деле возрождения сельского хозяйства будет иметь введение свободного оборота земли. Государство может сохранить за собой право верховного контроля над мобилизацией земли; законы, направленные против земельной спекуляции, без сомнения, могут оказаться полезными при 7 6 современном состоянии народного хозяйства. В основе земель
ной политики должна, однако, лежать презумпция в пользу свободного земельного оборота во всех его формах, на основе права частной собственности на землю.
Свободная передача земельных прав необходима прежде всего для того, чтобы привести в надлежащее соотношение отдельные элементы сельскохозяйственного предприятия, нормальные пропорции которых были искажены революцией и ее последствиями. Уже одни стихийные переделы земли, прокатившиеся по всей России, должны были сломать годами сложившееся в отдельных хозяйствах равновесие между землей и движимым капиталом. Разрушения, произведенные земельно-проловольственной политикой эпохи социалистического опыта, также крайне неравномерно поражали отдельные хозяйственные единицы и отдельные стороны их производства. Нельзя забывать, лалее, дезорганизующее влияние беспощадных реквизиций скота и инвентаря для надобностей гражданской войны или в виде наказаний за неуплату революционных налогов. Наконец, огромную роль в том же направлении сыграл голод прошлого года, уничтоживший капиталы всех видов в нескольких миллионах хозяйств. В настоящее время редкое крестьянское хозяйство дает картину нормального сочетания факторов производства. У одних слишком много земли по сравнению с капиталами, у других есть скот и нет мертвого инвентаря, третьи относительно перегружены тем и другим, но страдают от недостатка оборотных средств. Центральные губернии стонут от перенаселения деревни. Поволжье борется с надвигающейся пустыней. Своими движимыми капиталами крестьянское хозяйство может распоряжаться уже и теперь. Но совершенно очевидно, что диспропорциональность факторов производства исчезнет только тогда, когда крестьянин получит право свободного распоряжения основным средством производства, землей.
В настоящее время со всех сторон, особенно из богатых производящих районов, идут однородные сообщения. Та самая земля, ради которой крестьяне произвели аграрную революцию, под влиянием высоких налогов, недостатка капи- 517
талов и невозможности продать или заложить свой участок делается отрицательным благом и бременем для крестьянского хозяйства. Крестьяне стараются отделаться от излишней пашни и передают ее в государственный запасный фонд. Есть только одно средство для предотврашения этого ненормального положения вешей. Право продажи и залога земли в кратчайший срок передвинет ее из тех хозяйств, где она является обузой, в руки тех, кто сумеет ее обработать. Польза для страны от такого передвижения настолько же велика, насколько оптимальное сочетание имеющихся в наличии факторов производства дает больший производительный эффект, чем случайное и механическое их соединение57.
Свобода земельного оборота необходима и по другому ряду соображений. Даже при условии пропорционального строения факторов производства не вся масса мелких индивидуальных производств будет одинаково расти и прогрессировать. Во главе экономического развития всегда идут сравнительно немногочисленные передовые единицы, отличающиеся не столько или не только более повышенным уровнем благосостояния, сколько и больше всего организационными способностями, живым духом и волей «хозяйственного творчества». Процесс возрождения сельского хозяйства не может принять форму бурного, всеобщего подъема. По самой природе своей он будет носить молекулярный характер. Отдельные, обеспеченные капиталом, землей и творческим духом хозяйства сделаются кристаллизационными точками, вокруг которых начнет оседать чистый продукт земледелия. Отсюда вырастет затем постепенно покупательная и
платежная сила сельского хозяйства, создастся внутренний рынок оздоровится государственный бюджет. Вполне понятно, что все эти успехи могут быть достигнуты только при условии допущения свободного оборота земель. Трудно предположить, чтобы обладающий незаурядными способностями хозяин мог бы найти им полное применение в рамках «трудового» хозяйства, ограниченного механически исчисленной нормой землепользования, запрещением аренды и наемного труда. Полная свобода хозяйственной деятельности, и прежде всего свобода земельного оборота, является необходимой предпосылкой существования сильных хозяйств.
Понижение налогов на крестьянское хозяйство, допущение частной собственности на землю и презумпция в пользу государственного невмешательства — вот, таким образом, основные линии положительной программы экономического возрождения.
Нетрудно видеть, в чем ее принципиальное отличие и преимущество по сравнению со старой и новой экономической политикой Советской власти.
В теоретической своей основе вопрос о правильности методов новой экономической политики напоминает старинный спор между либеральными «буржуазными» экономистами и сторонниками разных схем эволюционного социализма и «социальной реформы». По мнению одних, налогами и прямым вмешательством государство должно содействовать возможно более равномерному распределению национального продукта. Другие считают неравенство неотъемлемой принадлежностью буржуазного строя. Первые полагают, что равномерное распределение может быть согласовано с сохранением стимулов к производству в прежних и даже расширяющихся размерах. Вторые считают, что неравенство в распределении есть необходимая предпосылка накопления капиталов и развития производительных сил. [И что существование крупных «нетрудовых» доходов есть неизбежная и минимальная плата за материальную культуру, которую дает человечеству капиталистический способ производства.] 519
Как и большинство других принципиальных вопросов экономической политики, только что сформулированная контроверза не допускает абсолютных [и крайних] решений.
Нельзя оспаривать, что совершенно здоровые, естественным путем развившиеся тенденции экономической политики современных государств ведут к переложению налогового бремени на плечи имуших классов и к некоторому сглаживанию социально-экономических неравенств. Но совершенно также бесспорно, что никакие крайности в этом направлении недопустимы. [Даже сравнительно умеренное, на русский масштаб, обложение военных прибылей замедлило процесс накопления капиталов и восстановления народного хозяйства в европейских странах, пытавшихся сохранить методы экономической политики военного периода. Поглошавшие 90% чистого дохода, налоги Временного правительства нанесли первый удар русской промышленности. Отобрание Советской властью всех «излишков» убило инициативу крестьянина и разрушило сельскохозяйственное производство. Регулирование вновь допущенного в России капитализма при помоши налогов и арендной платы, достигающих 50% валового дохода, сводят на нет весь смысл новой экономической политики.]
Всякое искусственное перераспределение национального дохода влияет на количественное и качественное направление производства. Верховным критерием для оценки того или иного мероприятия должно быть его окончательное влияние на социальный продукт народного хозяйства. При этом нужно опасаться одной возможной ошибки. Имея в виду механизм субъективных оценок, можно легко допустить, что одним перераспределением национального продукта можно повысить сумму удовлетворения, ибо одни и те же части национального продукта в домохозяйстве с низким доходом и низким уровнем удовлетворения потребностей будут давать большую сумму приятных и полезных ошушений, чем в богатых домохозяйствах с насыщенной шкалой потребностей. Этого, однако, мало. Необходимо принять во внимание еше влияние данного мероприятия на объем производства. Пере-520 распределение продукта может вызвать повышение обшего
благополучия, но если оно одновременно сократит инициативу и убьет волю к производительной деятельности, то временное улучшение скоро превратится в постоянное ухудшение и прогрессирующую нищету. При оценке социально-экономических мероприятий нужно принимать, таким образом, во внимание не только максимизацию общего благополучия, но и максимизацию национального продукта, государство должно руководиться в своей деятельности не только интересами распределения, но и законами производства58.
Мудрость экономической политики определяется чувством меры в отыскании наиболее устойчивого и отвечающего объективному положению вещей баланса между двумя крайностями. В общем, чем богаче страна, чем обильнее снабжена она капиталами, чем производительнее национальный труд и чем шире разлита предпринимательская энергия, тем больше такая страна может уделять внимания проблемам распределения и тем меньше для нее опасность, что даже очень далеко идущие преобразования задержат рост производительных сил и материального богатства. И обратно, чем беднее страна капиталом и знаниями, чем ограниченнее потребности ее населения и чем меньше в нем предприимчивости, тем пристальнее должно быть устремлено внимание на производство и меры его стимуляции.
Социалистическая Советская республика является сейчас, вероятно, самой бедной страной мира. Жалкое состояние ее сельскохозяйственного производства описано выше. Степень разрушения промышленных капиталов подавляет воображение. Ясно, что при таких условиях единственно правильной экономической политикой будет та, которая направлена на поощрение производства и накопление капиталов. Поскольку прямо или косвенно регулированное распределение залерживает рост национального продукта, выбор должен быть сделан в пользу расширения производства.
[Советская власть этого, по-видимому, не понимает или не хочет понять. Несмотря на все разговоры о подъеме про-
521
изводительных сил и восстановлении народного хозяйства, проблемы распределения по-прежнему занимают слишком большое место. От эпохи социалистического опыта унаследована широкая программа социальных мероприятий, начиная от так называемого «социального обеспечения» и кончая восьмичасовым рабочим днем,— программа, которую не могут позволить себе до сих пор самые богатые и просвещенные государства.] Наряду с этим проводится и прямая политика регулирования доходов отдельных общественных классов. Советская власть стремится провести свое «стратегическое отступление» с возможно меньшей потерей захваченных раньше позиций. Отдавая частному предпринимательству одну за другой отрасли социализированного раньше народного хозяйства, она вводит в то же время своеобразный режим регулированного «государственного капитализма», при котором государство сохраняет за собой неограниченное право «срезать жировые наросты»59 с нарождающихся буржуазных классов. Именно здесь лежит основное внутреннее противоречие новой экономической политики, делающее ее почти столь же бесплодной, как и изжитые формы социалистического хозяйства.
На той ступени упадка и разрушения, на какой находится теперь Россия, надежды могут быть возлагаемы только на vis medicatrix naturae*.
Сама Советская власть признала бессилие государственного хозяйства и призвала на помощь частный капитал. Но работать последний может только при наличности определенных правовых и экономических предпосылок. Объективные условия русской действительности неблагоприятны для развития частной инициативы. Четыре года социалистическое государство всеми силами своего бюрократического аппарата давило всякое проявление предпринимательства, механически выравнивало доходы и уничтожало частные капиталы.
Обшая экономическая конъюнктура современной России также не может содействовать широкому развитию капиталистического производства. Не говоря уже о падении производительности труда и промышленной дисциплины, разрушенный транспорт, расстроенное денежное обращение и, главное, отсутствие покупательной силы у населения кладут тесные пределы развитию крупного производства.
При таких условиях великим благом должно считаться всякое сохранившееся зерно частной инициативы и предприимчивости, где бы оно ни оказалось, в промышленности или в сельском хозяйстве. Ему должны быть обеспечены благоприятные условия развития, хотя бы ценой нарастания новых социальных неравенств и крупных состояний. Народное хозяйство России отброшено на много десятилетий назад. Мы снова должны пережить период первоначального накопления, сопряженный с огромными барышам, риском и отважными вылазками капитанов промышленности. Только такой ценой могут быть восстановлены капиталы и увеличен национальный продукт. Если взамен этого и без того неблагоприятные условия для развития частной инициативы будут дополнены прямым ее регулированием, если различные формы «государственного капитализма» — концессии, аренды, кооперация и мелкое самостоятельное производство — будут только терпеться и милостиво допускаться как средство оплаты из чужого кармана дорогостоящей программы социальных мероприятий, если каждый лишний рубль дохода у частных лиц будет становиться объектом вожделения разных органов фиска, если государственная власть ежеминутно будет напоминать о своем принципиальном отрицании частной собственности,— то вполне понятно, что частный капитал не пойдет в приоткрытые ему двери «государственного капитализма», а крестьянское хозяйство не преодолеет своего недуга натурально-потребительского перерождения.
Повторяем, есть только один выход из того экономического тупика, в котором находится теперь Россия. Этот выход заключается в честном отказе от принципов регулирования народного хозяйства и в предоставлении своболь\ 523
действий частной инициативе. Сторонники регулирования неправильно оценивают соотношение между теми формами хозяйственной жизни, которые были навязаны стране в течение войны и революции, и теми нормальными экономическими отношениями, к которым мы неизбежно должны будем вернуться и мало помалу возвращаемся. Им все кажется, будто Россия была вознесена на небывалую высоту военным и социалистическим способом хозяйствования. Теперь предстоит спуск к обычной проторенной дороге. Государство должно облегчить его, взяв на себя управление колесницей народного хозяйства. Образ неверен. Не на высокой горе, а на дне пропасти находится наша страна. Предстоит тяжкий польем, а не спуск к ровной дороге. Хороший кучер не станет в таком случае натягивать вожжи и править лошадьми. Надо предоставить им свободу самим выбирать дорогу и наименее крутые уклоны подъема. Можно быть уверенным, что это будет самый короткий и дешевый путь экономического возрождения.
Список опубликованных произведений Л. Н. Литошенко*
1910 г.
1. Значение таможенных пошлин на земледельческие машины и орудия для русского сельского хозяйства // ХОСХ. Харьков, 1910. VIM, 58 с; табл.
2. Таможенное обложение в России сельскохозяйственных машин и орудий и его значение для русского сельского хозяйства. Харьков, 1910. VIII, 139 с. (Труды ХОСХ. 1910. Выа 1).
Предварительная публикация: Труды ХОСХ. 1910. Вып. 1.
Реи.: К. Л-ъ // Вестник финансов. СПб., 1911. № 9. С. 388-391; Без подписи // Русское богатство. СПб., 1912. № 1. С. 168-170.
3. Очерк истории таможенного обложения в России сельскохозяйственных машин и орудий. Харьков, 1910. 8, 79 с.
4. Доклад на заседании Вольного экономического общества о покровительстве отечественному машиностроению путем таможенной охраны // Труды Вольного экономического общества. СПб., 1910. № 6 (ноябрь — декабрь). С. 1-12. Прения. С. 20-32.
5. Деятельность земских складов и таможенные обло
жения земледельческих машин // Вестник сельского хозяйства. 1910. № 42. С. 3-6; № 43. С. 5-7; № 44. С. 7-10.
6. Съезд фабрикантов земледельческих машин и интересы сельского хозяйства // Русские ведомости. 1910.5 декабря. № 281.
7. Снабжение Москвы и других больших городов молоком. М.: Тов-во Сытина, 1910. XII, 395 с: табл. Библиогр.: с. 389-395. (Семинарий по политической экономии при Юридическом факультете Московского университета. Вып. 3).
Предварительные публикации: Научный обзор молочного хозяйства. 1909. Вып. 1. <К вопросу о снабжении крупных городов молоком>.
Реи.: Без подписи // Русское богатство. СПб., 1910. № 5. С. 182-184.
8. Снабжение молоком крупных городов и молочная кооперация // Труды Вольного экономического общества. СПб., 1910. № 2-3 (март — июнь). С. 35-58.
1911 г.
9. Земские и правительственные ассигнования на мероприятия агрономической помоши населению. М., 1911. 90 с: карт.; табл.
10. Правительственные пособия земствам на агрономическую помошь населению // Вестник сельского хозяйства. М., 1911. № 12. С. 3-5.
1912 г.
11. Интересы сельского хозяйства и Государственная Дума. Харьков, 1912. 12 с.
Оттиск из «Южно-Русской сельскохозяйственной газеты». 1912. № 30, 31.
12. Сметные ассигнования Департамента Земледелия на 1912 г. // Вестник сельского хозяйства. М., 1912. № 1. С. 4526 7; № 2. С. 5-7.
13. Новый законопроект // Русские ведомости. 1912. № 38. <0 сельскохозяйственном машиностроении^
14. Объединение интересов. // Русские ведомости. 1912. № 61,<0 вывозе хлеба.>
15. Поход мукомолов // Русские ведомости. 1912. 1 декабря. № 277.<0 вывозе хлеба.>
1913 г.
16. Германская рожь на русских рынках//Вестник Европы. СПб., 1913. № 1. С. 359-371.
17. Русское скотоводство и внешний рынок // Вестник животноводства. М., 1913. № 1. С. 8-14.
1914 г.
18. Крестьянское хозяйство в Баварии. Б м., 1914. 30 с.
19. Германия и торговые договоры // Русские ведомости. 1914. 13 февраля. № 36.
1915 г.
20. Мероприятия горолов по борьбе с дороговизной поданным всероссийской анкеты // Труды Совещания по экономическим вопросам, связанным с дороговизной и снабжением армии. М., 1915. С. 31-34. <Совешание проходило 11-13 июля 1915 г.>
21. Новый законопроект о мерах к ограничению дробления мелкой земельной собственности // Вестник сельского хозяйства. М., 1915. № 4. С. 3-6; № 5. С. 4-7; № 6. С. 5-6.
/975 г.
22. Социализация земли. М.: Народное право, 1918. 44 с. 527
1919 г.
23. Одна из задач бюджетных исследований // Вестник статистики. М., 1919. № 4-7. С. 50-59.
1922 г.
24. Кооперация, социализм и капитализм // Экономист. М., 1922. № 2. С. 184-198.
25. Сельскохозяйственный кризис // Сельское и лесное хозяйство. М., 1922. № 9-10. С. 6-18.
Критику статьи см. в этом же номере журнала: Базыкин (Расинский) С. Была ли в России аграрная революция? (Несколько замечаний по поводу статьи Л. Н. Литошенко). С. 19-28.
26.0 методах определения покупательно-платежной силы сельского населения // Всероссийский статистический съезд: 3-13 ноября 1922 г. М., ЦСУ. (1922). С. 49-50. (Тезисы.)
1923 г.
27. Эволюция и прогресс крестьянского хозяйства. М.: Русский книжник, 1923. 46 с.
Рец.: Дубровский С. // Вестник Социалистической акаде-мии.1923.№ 2. С. 230-247;№ 3. С. 295-310;№ 4. С. 417430; Базыкин С. // Сельское и лесное хозяйство. 1923. Кн. 9. С. 229-232; Жиркович И. // Вестник сельскохозяйственной кооперации. 1923. № 6. С. 50-51.
28. Крестьянский бюджет в 1922-1923 году. М.: ЦСУ, 1923.58 с.
По поводу данной работы см.: Крицман Д. Пережитки идеологии крепостничества в нашей статистике // На аграрном фронте. 1925. № 1. С. 97-99; Струмилин С. Г. На плановом фронте. М., 1980. С. 153-155; 189-190.
29. Бюджет крестьянского хозяйства // Союз потребителя лей. М., 1923. Май. № 6. С. 26-30.
30. Товарность крестьянского хозяйства // Бюллетень UCY. Mv 1923. № 5. С. 33-59.
31. Промышленность и емкость сельскохозяйственного рынка//Вестник промышленности, торговли и транспорта. М., 1923. № 1 (март). С. 1-17.
32. Платежно-меновые связи крестьянского хозяйства // Вестник промышленности, торговли и транспорта. М., 1923. № 6. С. 13-35.
33. Предисловие к кн.: Студенский Г. А. Бюджет крестьянского хозяйства. М.: Центросоюз, 1923. С. 3-5.
1924 г.
34. Текстильный рынок и текстильное производство. М.: Изд-во ВСНХ, 1924. 43 с: табл.
Реи.: Шпринк В. // Экономическое строительство. 1924. № 7-8. С. 284-285.
35. Государственная промышленность и кооперация // Вестник промышленности, торговли и транспорта. М., 1924. № 6-7. С. 6-10.
36. [Рецензия] // Союз потребителей. М., № 4. С. 98. Реи. 1924 на кн.: Юровский Л. Н. На путях к денежной реформе. М., 1924.
1925 г.
37. Национальный доход СССР. М.: НКФСССР, 1925. 57 с. Реи.: Вайсберг Р. Буржуазная идеология в экономической
литературе // Плановое хозяйство. 1925. № 11. С. 261-275; Вайнштейн А. // Социалистическое хозяйство. 1925. № 4. С. 421-427; Соколов А. // Союз потребителей. 1925. № 6. С. 184-185; Гухман Б.//Вестниктруда. 1925. № 5. С 246-247.
38. Крестьянские кустарные промыслы по данным бюджетного исследования 1923-1924 гг. // Кустарная промышленность СССР. М., 1925. Вып. 1.С. 19-32. 529
39. Крестьянское хозяйство и его доходность по бюджетным данным // Сельское хозяйство на путях восстановления. М., 1925. С. 51-146.
40. Крестьянское хозяйство и рынок // Экономическое обозрение. М., 1925. № 5. С. 18-40.
41. Процессы накопления в крестьянском хозяйстве // Вестник финансов. М., 1925. № 7. С. 208-212. <Изложение доклада Л. Н. Литошенко в сельскохозяйственной секции Института экономических исследований. Помешено также изложение прений.>
7926 г.
42. Баланс народного хозяйства Союза ССР 1923-24 года / Под ред. П. И. Попова. М., 1926. Ч. 1-2. 349, 273 с. (Труды ЦСУ. Т. 29).
Разделы, написанные Л. Н. Литошенко: Ч. 1. Методика составления народнохозяйственного баланса. С. 56-70; Потребление продуктов промышленности земледельческим населением. Ч. 1.С. 215-225; Сравнительные данные о личном потреблении земледельческого и неземледельческого населения. Ч. 1. С. 258-262.
43. Крестьянские бюджеты 1922/23 и 1923/24 гг. //Труды ЦСУ СССР. М., 1926. Т. XXXI. Вып. 1.С. I—XXVI11.
44. Основные элементы крестьянского бюджета 1923/24 г. // Бюллетень ЦСУ. М., 1926. № 115. С. 1-74.
45. Денежный баланс крестьянского хозяйства // Вестник финансов. М., 1926. № 2. С. 42-74.
То же// Бюллетень ЦСУ. М., 1926. № 115. С. 80-115. Имеется отдельный оттиск: М., 1926. 33 с.
46. Национальный доход//Вестник финансов. М., 1926. № 2. С. 114-123.
47. Расточительность и симплификация // Вестник финансов. М., 1926. № 1. С. 35-45.
1927 г,
48. Емкость крестьянского рынка / Прелисл. С. Г. Стру-милина. М.; Л.: Промиздат, 1927. 145 с: табл.; схем. (Про-мышленно-экономический Совет ВСНХ СССР. Материалы и исследования емкости рынка СССР.)
Реи.: Стрельцов Г. // Большевик. 1927. № 9. С. 87-91; Ш. Я. Т. // Плановое хозяйство. 1927. № 5. С. 281-284; Константинов О. // Хозяйство Северо-Западного края. 1927. № 2. С. 60-61; Рикман В. // Металлургия. 1927. № 1-4. С. 239241; Чаянов А. // Бюллетень научно-исследовательского института сельскохозяйственной экономики. 1927. № 1-2. С. 107-108.
49. Национальный доход Соединенных Штатов и его территориальное распределение // Вестник финансов. М., 1927. № 1. С. 151-165.
50. Методика финансирования американской промышленности // Вестник финансов. М., 1927. № 6. С. 192-206.
51. Американские исследования бюджетного типа // Вестник статистики. Mv 1927. № 3 (октябрь). С. 211-226.
52. Сельскохозяйственный рынок за десять лет // Вопросы торговли. М., 1927. № 2-3 (ноябрь — декабрь). С. 167-175.
53. Денежный приходо-расход крестьянских хозяйств за десять месяцев 1926/27 года // Статистическое обозрение. М., 1927. № 11. С. 15-23.
1928 г.
54. Проблема эффективности капитальных вложений // Вестник финансов. М., 1928. № 1. С. 40-57.
55. Закон падаюшей выручки и оптимальное сочетание факторов производства // Бюллетень научно-исследовательского института сельскохозяйственной экономики. М., 1928. № 1-4. С. 39-75.
56. География себестоимости важнейших полевых культур// Статистическое обозрение. М., 1928. № 10. С. 16-28. 537
1929 г.
57. Сезонность денежного оборота крестьянских хозяйств. (Совместно с Хоткевичем Е.) // Статистическое обозрение. М., 1929. № 2. С. 3-13.
58. Стоимость производства важнейших полевых культур в крестьянском хозяйстве. Вып. 1. География себестоимости. М.: Статистическое изд-во UCY СССР, 1929. 397 с.
Разделы, написанные Л. Н. Литошенко: Введение. С. 719; Программа работ по себестоимости. С. 20-24; Обшие выводы. С. 179-189.
В предисловии Г. И. Раевича указано: «Обшее руководство и редакция текста принадлежит Л. Н. Литошенко» (с. 6).
59. Денежный оборот в крестьянских хозяйствах за 1927 год по месяцам. М.; Статистическое изд-во UCY СССР, 1929. 126 с.
В предисловии Г. И. Раевича указано: «Работа над настоящим выпуском произведена под руководством Л. Н.Литошенко и ближайшем участии Е. Н. Хоткевича. Ими же составлена и текстовая часть выпуска» (с. 2).
1930 г.
60. Народный доход в территориальном разрезе // Финансовые проблемы планового хозяйства. М., 1930. № 6. С. 90-103.
61. Урожай, издержки и себестоимость в индивидуальных хозяйствах // Статистическое обозрение. М., 1930. № 5. С. 50-70.
532
Список сокращений
ВОКС — Всесоюзное общество культурных связей с зарубежными странами
ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации
РГАЭ — Российский государственный архив экономики
СЛЗЗ — Сборник документов по земельному законодательству СССР и РСФСР. 1917-1954. М., 1954
СУ — Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства РСФСР
ХОСХ — Харьковское общество сельского хозяйства
HIR — Hoover Institution Records
533
Солержание
Предисловие (7". Эммонс) 5
Л. Н. Литошенко и его исследование аграрной
революции в России (В. Ланилов) 7
Л. Н. Литошенко и дело Русского института
(Б. Патенаул) 46
Археографическое предисловие 77
Введение. Обшие условия социализации сельского
хозяйства и значение русского опыта 80
Часть 1.
Аграрный вопрос перед революцией
Глава 1.
Аграрный кризис и перенаселение
101
Глава 2.
Причины аграрного перенаселения
111
Глава 3.
Экономическая дифференциация
крестьянства и аграрный кризис
121
Глава 4.
Политика правительства
131
Глава 5.
Аграрный кризис и перенаселение
143
Глава 6.
Влияние мировой войны
148
Часть II.
Четыре года социалистического опыта
Глава 1.
Русская революция и сельское
хозяйство
167
Глава 2.
Борьба партий после Февральской
революции
173
Глава 3.
Народнический периол большевистской
земельной политики
182
Глава 4.
Истинное лицо революционного
крестьянства
192
Глава 5.
Метод использования классовых
противоречий
200
1. Возврат к марксистским позициям
2. Продовольственная политика
3. Советские хозяйства и коммуны
4. Обшие иели земельно-продовольственной политики
5. Причины неуспеха разжигания классовой борьбы
6. Судьба социалистических форм хозяйства
а) Советские хозяйства
б) Коллективные хозяйства
Глава 6. Ставка на «середняка» и культурничество 249
1. Проповедь доверия к мужику
2. Культурные мероприятия комиссариата земледелия
3. Продовольственная политика и система разверсток
4. Неизбежность внутренних противоречий между земельной и продовольственной политикой
5. Результаты земельно-продовольственной политики
Глава 7. «Великая кампания» государственного
регулирования крестьянского хозяйства 293
1. Торжество идей планового хозяйства
2. Элементы регулирования производства в предыдущих периодах экономической политики
3. План «Великой кампании» Осинского
4. Постановления VIII съезда Советов
5. Результаты весенней кампании
Глава 8. «Новая» экономическая политика 324
1. Новое в продовольственной политике
2. Новое в земельной политике
3. Общий смысл «новой» экономической политики
Часть III. Результаты и перспективы
Глава 1. Разрушение сельского хозяйства 355
535
419
Глава 2. Причины разрушения сельского хозяйства 367
1. Механическое влияние войны или результаты экономической политики
2. Результаты дополнительного наделения землей
3. Рыночная конъюнктура во время революции
4. Революционные налоги
5. Тяжесть продовольственных и сырьевых налогов
6. Трудовая повинность
7. Итоги влияния «старой» политики Глава 3. Перерождение крестьянского хозяйства
1. Нивелировка размеров и доходов хозяйственных единиц
2. Натурализация крестьянского хозяйства
3. Падение уровня потребления Глава 4. Экономические последствия натурально-потребительской реакции
1. Опасность хронического голода
2. Упадок промышленности. Сырье и продовольствие
3. Упадок промышленности. Сокращение покупательной силы
4. Привлечение иностранных капиталов. Денежная система
Глава 5. Новая экономическая политика
и возрождение сельского хозяйства
1. Официальная программа
2. Методы подъема сельскохозяйственного производства
3. Охрана «социального баланса»
4. Вероятные результаты
Глава 6. Единственный путь 502
439
468
Список опубликованных произведений Л. Н. Литошенко
525
Список сокращении
533
No comments:
Post a Comment