становилось разнообразнее потребление крестьянской семьи. По тем же бюджетным данным нетрудно обнаружить, в какой степени различалось потребление в разных экономических группах сельского населения. Нижеследующая таблица 4 дает пример, относящийся к Тамбовской губернии.
Одна пятая всех хозяйств имеет расходный бюджет на каждого члена семьи в 2 раза больший, чем низшая группа.
Денежный расход в крайних группах различается в 3,5 раза. Особенно велика разница в расходах на такие предметы, которые не производятся в своем хозяйстве. Потребление пшеничной муки увеличивается в 7,5 раза, чаю и сахара почти в 6 раз, спиртных напитков в 5 раз, табака, мыла и одежды в 2 раза, домашней утвари в 4 раза. Аналогичную картину показывают и бюджеты других районов. В Вологодской губернии в хозяйствах разной экономической мощности расходы каждого члена семьи на одежду и обувь различаются в 2-3 раза, расходы на мебель в 11 раз, на предметы комфорта в 17 раз8. В Тульской губ. можно выделить 10% хозяйств, где каждый член семьи в среднем тратит в год в 2-4 раза больше, чем 3 низшие по состоятельности группы, в обшей сложности составляющие около половины исследованных хозяйств9.
В высших группах, кроме того, круг удовлетворяемых потребностей шире и степень насыщения их полнее, чем в группах менее доходных. Неизменно увеличивается при этом роль продуктов, покупаемых на рынке, а не добываемых в своем хозяйстве.
Разбогатевший крестьянин перестает довольствоваться продуктами домашней промышленности. Он обращается к услугам рынка не только для удовлетворения своих повышенных запросов в области одежды, обуви и предметов комфорта.
8 Материалы для оценки земель Вологодской губ. М., 1903. Т. II. Вып. I. Вологодский уезд. С. 748-754.
9 Продовольствие крестьянского населения Тульской губ. (Тула, 1917. Таблицы, с. 24-33.— Рел.). Обильный материал по характеристике потребления крестьянской семьи можно найти также в изданиях: Чаянов А. Очерки по теории трудового хозяйства. Вып. 2. М., 1913; Клепиков С. Питание русского крестьянства. М., 1920; Крестовников А. Питание крестьян Костромской губ. Кострома, 1912 и др.
Таблииа 4
Потребление крестьянской семьи (по данным бюджетов 85 хозяйств)*
Средний денежный расход на одного едока, руб.
Группы хозяйств
по
размерам расходного
бюджета 1 едока, руб.
Число описанных
хозяйств
Средний расходный
бюджет едока, руб.
В том числе деньгами, руб.
Пшеничная мука
Чай и сахар
Спиртные напитки
Табак
Мыло
Одежда
Обувь
Домашняя] утварь
До 80
22
70,1
22,1
0,4
1,5
0,3
0,7
0,7
4,5
2,3
0,3
80,01 -100,00
25
88,3
27,4
0,8
2,0
0,5
0,5
1,0
6,5
4,0
0,8
100,01 -120,00
21
111,4
38,7
0,9
3,0
1,0
0,7
0,9
9,2
3,6
0,9
120,01 -1 40,00
13
134,1
45,6
2,0
4,9
1,6
0,5
1,1
8,9
2,2
1,0
Св. 140,01
4
160,6
74,5
3,0
8,6
1,4
1,2
1,5
8,0
2,6
1,3
Среднее
98,0
33,0
1,0
2,8
0,7
0,6
0,9
6,9
3,1
0,7
* Таблицы бюджетных описаний крестьянского хозяйства Тамбовской губ. Тамбов, б.г. (Материалы относятся к 1915 г.). 7 к
Ко N
Самый состав пиши становится у него разнообразнее и тоньше. Прочное место в меню крестьянского стола занимает белая мука, рис, сахар, чай, водка, приправы и пряности.
Кроме количественного и качественного изменения потребностей, высокая производительность труда и капитала создает в крестьянском хозяйстве новое явление — чистый доход. В эпоху аграрного кризиса господствовала убеждение, что крестьянское хозяйство есть бездоходная организация, существующая исключительно ради удовлетворения минимальных физиологических потребностей семьи. Приведенные в таблице 3 цифры показывают, что для крестьянского хозяйства позднейшей формации это было уже не так. Образовался значительный слой хозяйств, имеющих свободные излишки дохода в натуральной и денежной форме за вычетом всех текущих хозяйственных расходов и фактических затрат на повышение потребления. Чистые излишки в крестьянском хозяйстве нередко составляют заметную величину, достигающую 20% обшей суммы натуральных и денежных расходов. Наличность таких излишков показывает, что в крестьянском хозяйстве появилась новая, необычно эластичная и могущественная потребность — стремление к накоплению чистого дохода. Крестьянин перестает смотреть на свое хозяйство исключительно как на источник пиши и средство предотвращения голодной смерти. Оно становится для него также средством обогащения и продвижения по социальной лестнице. Крестьянин мало-помалу учится считать и превращается в мелкого капиталиста-предпринимателя, хотя бы и не «эксплуатирующего» чужого труда.
Описанные выше особенности крупно-крестьянского хозяйства как раз и делают его полезным для преодоления кризиса аграрного перенаселения. Экономическое расслоение крестьянства удачно разрывает порочный круг между отсутствием рынка для промышленности и скоплением населения на земле.
Рост потребностей и их качественная дифференциация создают оживленный спрос на промышленные изделия. Промышленность получает в крестьянском хозяйстве крупного потребителя с определенными вкусами и регулярным спросом 128 на предметы массового потребления и средства производства.
Образуется, наконец, внутренний рынок, необходимый для устойчивого и здорового развития промышленности. Не случайно устоями молодой русской промышленности оказались текстильное дело и сельскохозяйственное машиностроение, т. е. как раз две отрасли производства, главным образом опиравшиеся на сельское хозяйство.
Развитие промышленности в свою очередь благотворно влияло на ход сельскохозяйственного производства. Фабрики и городское население проявляли спрос на продукты продовольствия и сельскохозяйственное сырье. Создавалась выгодная для земледелия конъюнктура цен и рыночных условий. В то же время растущая промышленность создавала необходимый резервуар для размещения избыточного населения, накапливавшегося по преимуществу в нижних, наиболее бедных слоях крестьянского населения. Между промышленностью и сельским хозяйством устанавливался необходимый обмен услуг и материальных ценностей. Сельское население постепенно, и по крайней мере относительно, разрежалось, соотношение между семьей, доходом и обрабатываемой плошадью показывало более устойчивые и нормальные пропорции.
Немалое значение имели также чистые излишки, появившиеся, наконец, в верхних слоях крестьянского хозяйства. Они служили источником накопления мелких капиталов, тонкими струйками стекавшихся в кредитные учреждения или непосредственно обращавшихся на расширение и улучшение сельскохозяйственного производства. Они свидетельствовали в то же время о возраставшей платежеспособности сельского населения и о возможности расширения базиса государственных финансов и государственного хозяйства. Укрепление же финансов, железнодорожное строительство и правильно поставленная система кредита в свою очередь должны были благотворно влиять на развитие сельского хозяйства и промышленного производства.
Так постепенно распутывался сам собой аграрный кризис конца XIX в., а вслед за этим улучшалось и общее эконо- 129
мическое положение страны. Нужно твердо помнить, что исходным пунктом поступательного движения было образование значительного слоя крупно-крестьянских хозяйств, возвысившихся над обшим уровнем натурально-потребительского крестьянского хозяйства.
Одной из главных причин экономического застоя России была атмосфера равенства, господствовавшая среди основного класса мелких земледельческих производителей. Предпосылки для этого равенства были созданы еше реформой 1861 г., наделившей крестьян землей по уравнительным нормам. Механизм передельной обшины искусственно поддерживал равенство в распределении средств производства. При быстром размножении населения приблизительно равная доля дохода от сельскохозяйственного производства, приходившаяся на голову сельского населения, если не всегда уменьшалась, то во всяком случае и не увеличивалась. Крестьянское хозяйство замыкалось в натурально-потребительском строе, рассчитанном на удовлетворение в натуре основных физиологических потребностей семьи. В результате между промышленностью и сельским хозяйством вырастала глубокая, ничем не заполненная пропасть. Промышленность без внутреннего рынка влачила жалкое сушествование, а изолированное сельское хозяйство переполнялось населением и оскудевало. Экономическое расслоение крестьянства положило коней этому ненормальному развитию народного хозяйства. Крупно-крестьянское хозяйство, обладавшее свободными излишками продукта, перекинуло мост между сельским хозяйством и промышленностью. Оно послужило ферментом для приведения в движение всего застоявшегося народного хозяйства в России. Оно создало неравенство в деревне, а градация доходов есть необходимое условие для нормального развития рынка и установления правильного обмена вешеств между промышленностью и сельским хозяйством.
130
Глава 4
Политика правительства
Справедливость требует отметить, что наметившийся в 1900-х гг. прогресс не был только результатом стихийного отбора приспособленных хозяйств. Преодоление аграрного кризиса было в значительной мере и делом рациональной экономической политики. Старое правительство довольно скоро разгадало природу поразившего сельское хозяйство недуга и меры лечения, предпринятые им, оказали свое действие.
Одним из наиболее удачных приемов смягчения кризиса аграрной перенаселенности следует признать финансово-экономические реформы, осуществленные графом Витте в 90-х гг. при императоре Александре III.
План Витте заключался в искусственной индустриализации страны при помоши системы государственных мероприятий. Средства для осуществления последних могли быть взяты только от сельского хозяйства, которое при всем своем оскудении все же оставалось важнейшим источником реальных ценностей. Налоговая система Витте, основанная на косвенном обложении, всею тяжестью своей опиралась на сельского потребителя. На первый взгляд крестьянин, вынужденный платить высокие акцизы на сахар, чай, водку, спички и другие продукты, казался в сильном проигрыше. В действительности взятые у него государством «последние крохи» косвенным путем f 3 7
приносили сельскому хозяйству несравненно большую пользу, чем если бы они оставались в распоряжении мелких производителей.
Государство нашло выгодное и производительное применение для собранных у населения средств. К эпохе Витте относится создание основных магистралей существующей железнодорожной сети, денежная реформа, приведшая к устойчивому золотому обращению, укрепление системы государственного и частного кредита. Непосредственное содействие развитию промышленности оказывали затем выгодные торговые договоры, протекционный таможенный тариф, казенные заказы, субсидии и гарантии.
Совокупность перечисленных мероприятий не замедлила вызвать к жизни бурный расцвет русской промышленности. Процесс же индустриализации страны должен был самым благодетельным образом отразиться на положении сельского населения. Теперь на фабриках и заводах оно могло получить заработок, в 2-3 раза превышавший доход от парцеллярного хозяйства. Это был уже достаточный стимул для того, чтобы наиболее подвижная и обедневшая часть населения стала порывать связь с землей и устремляться в город. 1Лелые обширные районы центрально-промышленной полосы России начали перестраиваться на новый лад. Значительная часть крестьянского населения забрасывала своя поля или сдавала их в аренду, переходя на положение городских пролетариев. Оставшееся на земле население могло расширять свои запашки . или интенсифицировать свое хозяйство в соответствии со спросом города на продукты скотоводства, огородничества и сельскохозяйственное сырье.
Благополучное сочетание условий в районах промышленного развития не разрешало, однако, всей экономической проблемы в целом. Оставался открытым вопрос о чисто земледельческой полосе России, особенно остро страдавшей от перенаселения, и, затем, нужно было подумать о подведении фундамента в виде внутреннего рынка под быстро развивающуюся в искусственной атмосфере покровительства русскую 7 32 промышленность.
От внимания правительства не ускользнула необходимость подъема сельскохозяйственного производства для того, чтобы успехи индустриализации не остались висяшими в воздухе.
Кое-что в направлении разрежения плотности сельского населения делалось уже давно. Этой цели можно было достигнуть двумя путями: или прямым выселением избыточного населения на новые места, или увеличением его землепользования за счет казенных и частновладельческих земель.
Колонизационная политика практиковалась в России очень давно. Несколько раз взгляды противников на этот предмет резко менялись. Сознание пользы от заселения окраин и разрежения центра нередко наталкивалось на противодействие помещиков, заинтересованных в поддержании низких иен на рабочие руки в перенаселенных районах. С момента постройки великого Сибирского пути, связанного опять-таки с именем Витте, правительство более определенно заняло доброжелательную позицию по отношению к массовому переселению крестьян в Сибирь. За десятилетие с 1893 г. по 1903 г. на организацию переселения, выдачу ссуд новоселам, проведение дорог и оборудование некоторых районов было израсходовано около 30 млн рублей. Переселенческое движение приняло массовый характер. Ежегодно отправлялось в Сибирь по 200-300 тыс. душ из наиболее густо заселенных местностей Европейской России. Закон о переселении от 6 июня 1906 г. уже прямо рассматривал колонизацию окраин как средство «улучшения условий землепользования и хозяйства крестьянского населения внутренних губерний». После аграрных волнений 1905-1906 гг. и выяснившейся их бесплодности переселенческая волна поднялась еше выше. В 19071909 гг. она достигла небывалой цифры 600-700 тыс. душ в год. Скоро выяснилась, однако, невозможность путем внутренней колонизации разрешить аграрный вопрос. Единственной незаселенной окраиной оставалась Сибирь. Но далеко не все ее необъятные пространства были пригодны для земледельческого промысла. Переселенческий поток направлялся почти исключительно в сравнительно узкую полосу земледельческой Сибири. Здесь свободный запас земель скоро оказал- 7 33
ся исчерпанным. Оставалось или втискивать новых переселенцев на занятые уже места и заменять один перенаселенный район другим, или перестать смотреть на переселение как на средство облегчения земельной нужды во внутренних губерниях России.
Правительство избрало второй путь, и с 1911 г. поставило целью своей колонизационной политики интересы вновь заселенных мест, а не тех, откуда это население выходило. Переселенческое движение упало по своим размерам, хотя и выиграло в качественном отношении. Во всяком случае достаточного резервуара для избыточного населения коренной России не имелось. Сибирь могла вместить не более 200 ООО человек в год, а ежегодный прирост населения по Европейской России давал 1,5 млн душ.
Другой способ борьбы с крестьянским малоземельем заключался в содействии государства при покупке земли у помещиков и казны. Посреднические операции были возложены на специальный Крестьянский банк, учрежденный в 1883 г. Объем и характер деятельности банка несколько раз менялся в связи с разными течениями в обшей финансовой политике. После изменения устава в 1895 г. деятельность банка принимает широкие размеры. Банк получает право приобретать за свой счет помещичьи имения и затем распродавать их крестьянам с выдачей ссуд в размере 90% оценочной суммы. Размеры участков, покупаемых при помощи банка, не могли превышать площадь, которая может быть обработана силами покупщика земли и его семьи. Льготный кредит банка был рассчитан, таким образом, по преимуществу на помощь мелким земледельцам, собственным трудом участвовавшим в производстве. Крестьяне широко воспользовались услугами банка: за 8 лет (1896-1903 гг.) они скупили у помещиков при содействии банка 4 900 000 десятин. В 1905 г. права Крестьянского банка при покупке земли и распродаже ее мелким земледельцам были еше более расширены. С другой стороны, пережитые аграрные беспорядки побудили многих землевладельцев ликвидировать свою 134 земельную собственность. За два года, 1906 и 1907, банк ску
пил у помешиков 2 664 ООО десятин, а всего с 1 января 1906 г. до конца 1913 г. в его руки перешло 4 370 ООО десятин земли; кроме того, в распоряжение банка было передано 1 250 ООО десятин удельных земель, так что в обшей сложности банк располагал 5,5 млн десятин. К 1 июля 1911 г. из этого фонда было распределено крестьянам около 3 млн десятин. Кроме того, с помощью банковских ссуд крестьяне купили непосредственно у помещиков по 1 октября 1913 г. еше около 5 млн десятин, получив ссуду от банка 538 млн рублей. Всего при помоши банка за все время его существования было переведено в руки крестьян около 16 млн десятин, а в покупках этого количества земли участвовало около 3 млн дворов.
Как ни импозантны эти цифры, но и они не разрешали вопроса. Покупка земли могла бы в том случае содействовать разрежению населения, если бы покупатели переселялись на купленную землю и если бы она до тех пор не находилась в их фактическом пользовании. В действительности значительно менее одной трети покупателей переселялось на новые участки, освобождавшие место на родине. Остальные клиенты банка только прикупали землю к своему хозяйству и не разрежали местного населения. Большая часть земель, приобретавшаяся банком или при его посредстве, принадлежала к арендному фонду и уже находилась в фактическом пользовании крестьянского населения. Распределение этих земель не могло увеличить плошади землепользования, оно переводило землю из одних рук в другие, меняло титул пользования, но не затрагивало ни размеров обрабатываемой площади, ни количества лиц, живущих на ней. К этому надо добавить, наконец, что огромное большинство участков, приобретенных с помошью Банка, имело ничтожные размеры. Средний размер одной покупки колебался в 1899-1904 гг. от 5,2 до 6,9 дес. на двор. При помоши Банка укреплялись по преимуществу самые мелкие или прямо безземельные хозяйства. Оставалось еще под вопросом, удается ли этим хозяйствам при помоши своих покупок достигнуть рационального соотношения между площадью хозяйства 135
и его живыми силами или эта пропорция все же оставалась ниже средней нормы.
Конечно, и переселенческая и банковская политика принесли несомненную и значительную пользу в деле изживания аграрного кризиса. Но после сказанного ясно, что этих механических мероприятий было все же далеко недостаточно, чтобы разрешить десятилетиями запутывавшийся вопрос. Спасение могло придти только изнутри, оно зависело от степени сознания у населения истинных причин бедствия, от силы желания их преодолеть. Нарастание экономических неравенств, появление значительной группы крестьянских хозяйств, хорошо снабженных землей и капиталами, распространение улучшенных приемов обработки земли, увеличение роли труда и капитала, интенсивных и рыночных культур, наконец, появление более совершенных и выгодных систем организации мелких хозяйств — все это свидетельствовало о том, что молекулярный процесс оздоровления крестьянского хозяйства уже начался. Необходимо было только расчистить ему путь и освободить частную инициативу и предприимчивость от стеснительных уз несовершенного, средневекового земельного права.
Главным устоем последнего был институт общинного землевладения. Мы уже видели, как тесно связывала обшина передовую часть крестьянства и каким способом она искусственно поддерживала и углубляла кризис аграрного перенаселения. Голоса против обшины раздавались в среде правительства давно, но до поры до времени они заглушались теми выгодами, которые представляло объединение мелких производителей в одно юридическое лицо с точки зрения фискальной политики и удобства взыскания налогов. По мере углубления аграрного кризиса, оппозиция обшине возрастала. Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности, образованное в 1902 г., под председательством Витте, пришло к заключению, что «преуспеяние сельскохозяйственной промышленности ближайшим образом зависит от такого улучшения правового положения нашего крестьян-736 ства, которое содействовало бы развитию в нем хо
зяйственной предприимчивости и самодеятельности»*. В своих мемуарах Витте еше отчетливее формулирует сложившееся у него к тому времени мнение об обшине. Защитниками обшины оставалась странная компания. Тут были, по его словам, «благонамеренные почтенные старьевшики, поклонники старых форм, потому что они стары», «полицейские пастухи», предпочитавшие идти вместе «со стадами нежели с отдельными единицами» и «разрушители, поддерживающие все то, что легко привести в колебание», а также социалисты, «усмотревшие в обшине практическое применение последнего слова экономической доктрины»10. В правительственных кругах обшина быстро теряла былой престиж. Господствующее мнение заключалось в том, что для освобождения хозяйственной инициативы населения необходимо разрушить общину.
Эта задача была блестяще выполнена аграрной реформой Столыпина, вылившейся в законодательные акты 1906, 1910 и 1911 гг. Сущность реформы сводилась к следующему. Во-первых, все обшины, не имевшие переделов со времен освобождения крестьян, были признаны тем самым добровольно перешедшими от коллективных форм землевладения к индивидуальной. Каждый член такой обшины мог потребовать от местного начальства удостоверительный акт в том, что находящийся в его пользовании участок надельной земли принадлежит ему на праве частной собственности. С момента выдачи такого акта на руки хотя бы одному крестьянину все его односельчане тем самым механически считались перешедшими к индивидуальному, беспередельному землепользованию и владеющими своими участками на праве частной собственности.
В живых, переделяющихся обшинах для перехода к индивидуальному землевладению были также широко открыты две
* Витте С. Ю. Записка по крестьянскому лелу прелселателя Высочайше уч-режленного Особого совешания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. СПб., 1904. С 4.—Ред.
10Витте С. Ю. Воспоминания о царствовании Николая II. Ч. 1. Берлин, 1922. С. 442.
ри. Каждый отдельный домохозяин, вопреки воле большинства членов обшины, имел право требовать закрепления за ним на праве частной собственности того участка общинной земли, которым он или его семья пользовались со времен последнего передела.
Укрепление земли в собственность происходят безвозмездно. Небольшая плата отдается обществу только за ту часть земли, которая вследствие уменьшения состава семьи с момента последнего передела, оказывается как бы «излишней» в руках укрепляющейся семьи. Укрепленная земля считается личной собственностью главы семьи, домохозяина, и может быть безо всяких оговорок продана, отдана в аренду или заложена в банке.
Кроме этих основных постановлений, новыми законами вводился ряд дополнительных мероприятий, стимулирующих выход из обшины. Покровительствуемой формой землепользования было объявлено «отрубное» и особенно «хуторское» хозяйство. Всякий член обшины, пожелавший укрепить за собой в собственность причитающуюся ему долю общинной земли, мог потребовать выдела всех своих «полос», разбросанных в разных местах общинных владений, к одному месту, в форме одного хорошо округленного «отрубного» участка. Все необходимые для этого межевые работы производились для него бесплатно специально созданным для подобных целей разветвленным государственным землеустроительным аппаратом. Если бы далее наш «укрепленеи» пожелал окончательно порвать с обшиной и переселиться из деревни на свой собственный простор, к его услугам была опять заботливая помощь государства. Она предлагала ему и льготную, часто безвозвратную ссуду на перенесение построек, и даровую консультацию значительного штата правительственных агрономов, имевших своей специальной задачей давать советы по организации изолированного мелкого хозяйства.
Мы видим, что после многолетних колебаний по отношению к общинным формам землепользования был взят, наконец, твердый и определенный курс. Правительство не жалело 138 сил и средств, чтобы разрушить устаревший институт коллек
тивного землевладения и создать на его месте густую сеть мелких, индивидуальных земельных собственников.
Реформа Столыпина имела головокружительный успех. В первые три года действия закона 1 702 ООО крестьянских дворов заявили о своем желании выйти из состава обшины. За 9 лет действия закона, по 1 января 1916 г. эта иифра поднялась до 2 755 600 дворов, что составляет не менее четверти всего количества дворов, формально владевших землей на коллективных началах. В действительности укрепление земли в собственность шло еше более широким потоком. Ведь по закону в беспередельных обшинах все домохозяева механически становились частными собственниками, а число дворов в таких фиктивных обшинах составляло не менее трети обшего числа дворов, числившихся общинными. В сумме, если сложить те дворы, которые вообще с самого освобождения крестьян формально не принадлежали к составу земельных обшин, с теми дворами, которые фактически не практиковали переделов с того же срока, и, наконеи, с дворами, на основании закона 1906 г. заявившими о своем желании выйти из состава обшины, мы получим, что к концу десятилетия законодательства Столыпина около 70% обшего числа крестьянских дворов в России формально владели своими участками уже на правах частной собственности. За те же 10 лет среди крестьян, укрепивших землю в собственность, государству удалось создать 1 596 625 хуторян и отрубных хозяйств с обшей площадью землевладения в 15 896 095 десятин11.
Успех столыпинского законодательства объясняется тем, что оно отвечало давно назревшей потребности и реальным интересам крестьянского хозяйства. Правом выхода из обшины воспользовались два полюса деревни. Прежде всего, поторопились укрепить землю в собственность семьи, одной ногой стоявшие уже вне деревни, дворы с ничтожным земельным обеспечением и запушенным хозяйством, разные одиночки, бессемейные и слабосильные. Аля всех этих низших слоев кре
" О земле. Сборник статей о прошлом и булушем земельно-хозяйственного строительства. М., 1921. Вып. I. С. 60. 1 39
стъянства участки общинной земли, которые они не могли ни продать, ни заложить, были скорее обузой и мертвым капиталом. Законы Столыпина позволяли им порвать, наконец, принудительную связь с деревней, продать укрепленную в собственность землю и уйти со своим маленьким капиталом искать счастья в городе или на новых местах12. Другая группа крестьянских дворов, воспользовавшихся новыми правами, принадлежала к числу деревенской «буржуазии», к разряду коренных земледельцев, все свое благополучие стремившихся построить на расширении и усовершенствовании своего хозяйства. Для них уже одна возможность освободиться от вмешательства обшины и вести по собственному усмотрению свое хозяйство представляла достаточный стимул для выхода из обшины. Укрепление земли в собственность рождало в них надежду на прикупку новых участков и увеличение хозяйства. Наконец, с точки зрения организации хозяйства большие выгоды сулило обособление земельных участков, уничтожение общинной чересполосицы и возможность заведения собственных индивидуальных севооборотов.
Теперь нам ясно огромное значение реформы Столыпина. Ее главным положительным результатом было приведение в движение иммобильных общинных земель. До сих пор вся эта огромная плошадь, составлявшая около трети всего земельного фонда страны, была искусственно изъята из свободного экономического оборота. Земля могла только механически передвигаться из одного хозяйства в другое, пропорционально численности хозяйствующей семьи и ее запасу рабочих сил. Теперь она могла свободно переходить из рук в руки и притекать туда, куда влекло ее хозяйственное тяготение.
Для аграрно-перенаселенной страны раскрепошение общинных земель должно было принести несомненную пользу. Поскольку столыпинское законодательство покровительствовало расслоению сельского населения, оно непосредственно содействовало и разрежению его плотности. Земля кон центов среднем по 36 губерниям в 1908-1912гг. продали свою землю 28,2% домохозяев, укрепивших ее в собственность. (Мозжухин И. Очерки реформы крестьянского землевладения. М., 1917. С. 37.)
рировалась вокруг наиболее устойчивых хозяйственных единиц, а безнадежно измельчавшие дворы окончательно вытеснялись с насиженных мест. Но и в тех случаях, когда не происходило прямой концентрации земельной собственности, право неограниченного распоряжения ею несомненно облегчало давление растущего населения. Земля меняла своих владельцев, она стремилась в руки лучших хозяев, и этого было достаточно, чтобы увеличить ее производительность. Одна и та же плошадь могла теперь легче и обильнее содержать возросшее население. Наконец, чувство собственности, сменившее неопределенные права временного пользования, само по себе удесятеряло силы мелких землевладельцев.
Из всех правительственных мероприятий реформа Столыпина принесла наибольшую пользу. И организация переселения, и продажа земель через Крестьянский банк были мерами паллиативными. Они могли облегчить кризис временно и местами, но не могли разрешить его полностью. Новое земельное право создавало необходимые предпосылки для оздоровления мелкого хозяйства на всей огромной территории надельных земель. Реформа Столыпина порвала с устаревшими и неправильными представлениями о русском крестьянстве. С одной стороны, уничтожение сословных перегородок между крестьянством и другими классами населения окончательно лишало почвы старинный взгляд на мелкого земледельца как на призванного носителя всех податных тягот государства, как на тот массивный, недробимый и неделимый фундамент общества, который сам по себе не живет и не умеет жить, требуя постоянных о себе забот начальства. С другой стороны, становилась маловероятной и сантиментальная мечта о том, будто в крестьянской обшине сохраняется идеал равенства и социальной справедливости. Разрушая туманные формы обшины, столыпинское законодательство освобождало оттуда крепкую и ясную фигуру мелкого собственника. Обшина не связывала теперь вместе сильного и слабого, предприимчивого и инертного хозяина и другого. Каждый из них должен был теперь жить за свой страх и риск. Буржуазное право, проникнув в обшину, несло с со- 141
бой и характерную для индивидуалистического строя борьбу за существование и взаимную конкуренцию. Реформа Столыпина расчистила путь экономическому расслоению крестьянства и тому молекулярному, естественному процессу отбора сильных хозяйственных единиц, который один только, как мы видели, и мог вывести страну из тупика аграрного перенаселения.
142
Глава 5
Успехи сельского хозяйства в XX в.
Накануне великой войны, под влиянием описанных выше причин русское сельское хозяйство обнаруживало все признаки быстрого подъема. Таблица 5 показывает, как изменялась посевная плошадь по своим абсолютным размерам и пропорции культур за последние 15 лет перед войной.
Увеличение посевной плошади не могло быть особенно большим в перенаселенной стране. Оно составило в обшем 14%, причем главная доля этого увеличения обязана своим происхождением крестьянскому хозяйству. Более показательно соотношение культур, которое заметно изменилось к лучшему. Абсолютно и относительно возросло значение корнеплодов (картофель и свекла), экспортных хлебов (пшеница, ячмень), что свидетельствует о переходе к интенсивным и рыночным формам хозяйства. Возросло также травосеяние, симптом развивающегося скотоводства и молочного дела.
Параллельно с увеличением посевов росла урожайность крестьянских полей. В четырехлетие 1911-1914 гг. по сравнению с пятилетием 1901-1905 гг. она в среднем повысилась для ржи на 4%, для ячменя на 6%, для овса на 8%, для пшеницы на 10% и для картофеля на 13%.
Стремление улучшить хозяйство вызывало потребность в машинном инвентаре и удобрениях. Эта потребность была 743
Таблица 5
Посевная плошадь главнейших культур по 50 губерниям Европейской России, млн десятин*
Годы
Всего
В том числе
рожь
пшеница
ячмень
овес
гречиха
просо
картофель
свекла
1900
69,2
24,3
14,8
6,5
13,8
2,1
2,4
2,5
1901
72,5
24,4
15,5
6,7
14,1
2,1
2,4
2,6
0,51**
1902
72,6
24,4
15,8
6,8
13,8
2,0
2,5
2,6
1903
73,8
24,6
16,2
7,1
13,9
2,0
2,6
2,7
1904
74,5
24,3
16,9
7,4
14,0
2,0
2,6
2,8
1905
75,0
24,0
17,8
7,5
14,3
1,9
2,3
2,7
1906
75.5
24,7
18,1
7,3
14,1
1,9
2,3
2,7
0,55***
1907
74,3
24,3
16,9
7,6
14,1
1,8
2,6
2,7
1908
74,3
23,3
16,7
8,1
14,0
1,9
2,9
2,8
1909
74,9
23,6
17,6
8,1
14,0
1,9
2,6
2,9
1910
76,9
23,3
19,2
8,5
14,3
1,8
2,4
3,0
1911
77,7
24,1
19,5
8,5
14,2
1,8
2,2
3,0
0,72
1912
76,2
24,1
18,4
8,5
13,8
1,7
2,2
3,1
0,70
1913
78,2
24,4
18,7
9Л
14,1
1,8
2,3
3,2
0,67
1914
78,8
24,4
18,9
9,4
14,5
1,7
2,2
3,2
* Составлена по: Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. ** За 5 лет, с 1901 по 1905. *** За 5 лет, с 1906 по 1910.
так велика, что русская промышленность не могла ее удовлетворить. Ввоз иностранных сельскохозяйственных машин, несмотря на таможенное обложение, увеличивался с каждым годом. В 1904 г. он составлял 3,9 млн пудов, а в 1912 г. воз-144 рос до 10,5 млн пудов. То же самое относится к минераль
ным удобрениям, которых было ввезено 6,8 млн пудов в 1904 г. и 34,0 млн пудов в 1912 г.13
Появление в крестьянском хозяйстве излишков сверх собственного потребления усилило его роль в товарном обороте страны. Таблица 6 содержит главнейшие данные о развитии русского экспорта сельскохозяйственных продуктов за последние 15 лет перед войной.
Вывоз продуктов сельского хозяйства неуклонно увеличивается, свидетельствуя о том, что кроме помещичьего хозяйства на экспорт начинает работать и хозяйство крестьянское. Относительная стационарность зернового экспорта объясняется тем, что наряду с работой на экспорт начинает развиваться и внутренний хлебный рынок. Обшая сумма перевозок по железным дорогам, далеко не полно характеризующая количество хлеба, обращающегося на рынке, увеличилась на 70-80% в последние годы перед войной по сравнению со второй половиной 90-х гг. XIX в. Из общего количества хлеба, перевезенного по железным дорогам, в среднем предназначалось к вывозу 55,3% в 1896-1900 гг., 51,6% в 1906-1910 гг. и только 48,8% в 1912 г.14 За короткий промежуток времени внутренний хлебный рынок приобрел первенствующее значение по сравнению с внешним.
Усиление внутреннего и внешнего торгового оборота в свою очередь оказывало огромное положительное влияние на судьбы крестьянского хозяйства. Последнее получало возможность приобщаться к мировому рынку и использовать ту выгодную для сельского хозяйства экономическую конъюнктуру, которая характеризует начало XX в. На почве развития товарного оборота выросла, наконец, сельскохозяйственная кооперация, несмотря на все неблагоприятные условия представлявшая собой уже мощное движение накануне мировой войны.
Можно было бы произвольно увеличить число примеров и доказательств свидетельствующих о подъеме сельского хо-
33Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1915. С. 378, 380. 14Ляшенко П. Зерновое хозяйство и хлеботорговые отношения России и Германии в связи с таможенным обложением. Пг., 1915. С. 26-27.
Таблица 6
Вывоз из России продуктов сельского хозяйства в 1900-1914 гг.*
Гош
Зерновые хлеба, млн. пудов
Мясо, тыс. пудов
Масло, тыс. пудов
Яйиа, млн штук
Льняное волокно, тыс. пудов
Растительное масло, тыс. пудов
Всего
В том числе
Отруби, млн пудов
пшеница
ячмень
1900
388
117
54
31
222
1190
1777
10 571
143
1901
433
139
78
32
424
1968
1997
8518
121
1902
548
186
104
30
523
2311
2229
10 741
138
1903
614
254
146
36
586
2516
2775
15 743
182
1904
609
281
152
38
480
2429
2753
9115
174
Вдххнем за 1900-1904 гг.
Лбе
518
195
106
33
445
2068
2306
10937
151
в%
10OJ0
100/)
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
100,0
1905
660
294
138
36
455
2408
2994
14 757
189
1906
550
220
149
39
540
3211
2833
13 817
200
1907
433
142
133
36
425
3658
2608
13 574
280
1908
372
90
161
32
317
3123
2588
14 513
421
1909
721
314
219
39
462
3479
2845
14 354
215
В среднем за 1905-1909 гг.
Лбе
547
212
160
29
439
3175
2773
14903
261
в%
105,6
108,7
150,9
109,1
98,6
153,5
120,2
129,0
172,8
1910
809
375
245
38
715
3444
2998
13 272
193
1911
773
240
263
49
826
4672
3682
11 897
261
1912
499
161
169
51
1208
4452
3397
19 313
268
1913
600
203
270
49
1260
4736
3572
16 664
461
1914
340
147
120
27
706
3216
2262
16 370
310
Переднем за 1909-1914 гг.
Лбе
604
225
207
42
949
4109
3182
15496
300
в%
И6,6
115,4
195,3
127,3
213,3
198,7
138,0
141,8
198,7
* Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1906. С. 310-315,318-327; Пг., 1907. С. 320-325; Пг., 1915. С. 320-325.
зяйства в начале XX в. Все признаки говорили о том, что это был длительный и прочный прогресс, основанный на массовом расцвете мелкого крестьянского хозяйства.
Успехи последнего подводили фундамент и под все здание экономического благосостояния страны. Развитие покупательной силы крестьянского населения создавало платежеспособный спрос на продукты промышленности. Увеличение платежеспособности крестьянина позволяло найти точку опоры для государственных финансов. Начало XX в. отмечено не только прогрессивными течениями в сельском хозяйстве, но и пышным расцветом промышленности и ростом государственного бюджета. После долгого застоя, обусловленного по преимуществу аграрным кризисом, страна, наконец, вступила на путь несомненного экономического прогресса.
147
Глава 6
Влияние мировой войны
[Так было всего 10 лет назад. Между тогдашними надеждами и нынешними развалинами лежат два события огромной важности: мировая война и социальная революция. Задача настоящей работы заключается в выяснении влияния революции. Нельзя, однако, обойти молчанием и влияние войны. Необходимо хотя бы в самой обшей форме посмотреть, в каком виде вышло крестьянское хозяйство из войны и вошло в революцию.]
Первоначальные прогнозы относительно влияния войны на русское сельское хозяйство были проникнуты глубоким пессимизмом. Закрытие европейской границы уронило наш экспорт до небывало низкой величины. Вывоз жизненных припасов в первый же год войны сократился почти в 4 раза. В течение третьего года войны, принимая во внимание поправку на вздорожание иен, вывоз составлял уже только от 1/9 до 1/8 прежней величины. Никто не сомневался, что недовывоз огромного количества сельскохозяйственных продуктов вызовет резкое падение цен на внутреннем рынке и вреднейшим образом отзовется на состоянии сельского хозяйства.
Действительность обманула предположения ученых и по-7 48 литиков- Экономика войны вообще оказалась гораздо менее
изученной областью хозяйственной деятельности, чем это можно было предположить.
В частности влияние войны на сельское хозяйство оказалось сложным и многогранным. Важнейшими факторами, непосредственно отражавшимися во время войны на положении русского земледелия, были: 1) мобилизация людской рабочей силы; 2) принудительное отчуждение для нужд войны лошадей, рабочего скота и транспортного инвентаря; 3) установление твердых цен по закупке продовольствия для армии; 4) расстройство транспорта; 5) физические разрушения, произведенные военными действиями; 6) сокращение вывоза за границу; 7) увеличение спроса на сельскохозяйственные продукты для снабжения армии; 8) повышение иен на сельскохозяйственные продукты; 9) выдача денежных пособий семьям мобилизованных; 10) запрещение винной торговли; 11) труд военнопленных.
Как видно из этого далеко не исчерпывающего перечня, война принесла для сельского хозяйства не только минусы, но и некоторые несомненные плюсы. Правда, на первый взгляд отрицательные влияния многочисленнее и могущественнее положительных. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что как раз слабые стороны и отсталость русского сельского хозяйства сообщили ему наибольшую сопротивляемость вредным последствиям войны.
Самый тяжкий удар сельскому хозяйству, казалось, должны были нанести беспримерные в истории человечества мобилизации людей. В первое же полугодие войны было призвано на военную службу около 3,8 млн человек, в 1915 г. к этому числу прибавилось еше 5,2 млн, в 1916 г.— 2,8 млн человек. В течение всей войны под ружье было призвано 13,7 млн человек. Подавляющая часть этой человеческой массы принадлежала, конечно, к сельскому населению. По одному официальному подсчету на войну было взято около четверти рабочего населения деревни.
Аля развития капиталистически организованного сельского хозяйства механическое изъятие миллионов людей в цветущем, рабочем возрасте могло бы считаться роковым. 149
Но русское сельское хозяйство в основе своей было мелкокрестьянским, и для него спасительным на этот раз оказался тот самый кризис аграрного перенаселения, который тяготел над страной в мирное время. В большинстве губерний Европейской России перенаселенность была так велика, что силы земледельческого населения в мирное время оказывались далеко не использованными. По данным правительственной комиссии, исследовавшей в 1900 г. причины оскудения земледельческого центра в среднем по 47 губерниям Европейской России, надельной земли у крестьян было на 79,3% меньше того количества, которое они могли бы обработать имеющимися в наличности рабочими силами15.
По данным, относящимся к довоенному времени оказывается, что крестьянское хозяйство оставляло неиспользованным до 40% запаса труда, даже если включить в расход рабочего времени не только сельское хозяйство, но и личные промыслы.
При таком количестве избыточного труда для крестьянского хозяйства не были страшными самые обширные мобилизации. В средней крестьянской семье всегда оставалось достаточно рабочих сил, чтобы справиться со скромными задачами миниатюрного хозяйства.
Работали старики, подростки и чаше всего жен шины. В северной полосе России женский труд в крестьянском хозяйстве был широко распространен и в мирное время. Почти все полевые работы выполнялись здесь женщинами и стариками. Трудоспособное мужское население работало в городах, занималось промыслами и даже летом уходило на сельскохозяйственные работы на юг, где в помещичьих хозяйствах испытывался недостаток в рабочих руках. В сво
*5Материалы Высочайше утвержденной 16 ноября 1901 года Комиссии по исследованию вопроса о движении с 1861 г. по 1900 г. благосостояния сельского населения средне-земледельческих губерний, сравнительно с другими местностями Европейской России. СПб., 1903. Ч. ///. С. 163. Чтобы судить о количестве избыточного населения, приведенная в тексте цифра, правда, должна быть несколько уменьшена в меру распространенности арен-150 ды, купчей земли и сторонних заработков.
ем хозяйстве мужчины появлялись только в критические периоды сельскохозяйственных работ, большей частью во время сенокоса и уборки хлеба. Война не изменила в подобных районах обычного уклада жизни. В других местах, где женский труд в обычное время не практиковался, изменились привычки и некоторые обычные представления, но ход сельскохозяйственного производства по той же причине перенаселенности деревни нарушен не был.
Нельзя не отметить, наконец, еше одной причины, которая помогла крестьянскому хозяйству перенести вредные последствия мобилизаций. Вслед за объявлением войны в России была запрещена продажа водки, а затем в большинстве местностей — и других напитков. По единогласному свидетельству специальных анкет, вынужденная трезвость заметно увеличила производительность труда в промышленности и сельском хозяйстве. Мобилизации уменьшили численность сельского населения, но оставшиеся дома работали энергичнее и отдавали хозяйству значительную часть тех ценностей и сил, которые раньше поглощались водкой16.
От призыва на войну рабочих сил больше всего должно было пострадать крупное хозяйство, пользующееся наемным трудом. Но хозяйство этого рода имело, как мы уже знаем, сравнительно небольшой удельный вес в общем объеме сельскохозяйственного производства страны. Кроме этого, в экономике современной войны оказался один неожиданный фактор, в значительной мере возместивший недостаток рабочих рук для крупных хозяйств. Мы говорим о труде военнопленных и беженцев из занятых неприятелем мест. Обшее количество мужчин той и другой категории в рабочем возрасте достигло к 1917 г. двух миллионов человек. Значительная часть этого огромного запаса почти дарового и часто высококвалифицированного труда была направлена в сельское хозяйство. К концу войны в очень многих крупных хозяйствах пришлая рабочая сила с избытком возместила убыль местного населения.
16См.: О влиянии воины на некоторые стороны экономической жизни России. Пг., 1916. С. 378-482. 151
В целом, таким образом, русское сельское хозяйство гораздо меньше пострадало от мобилизаций людских масс, чем это можно было предположить по первому впечатлению.
Единственный реальный ущерб, который наносил крестьянскому хозяйству призыв на войну мужчин в рабочем возрасте, заключался в сокращении внеземледельческих промыслов населения. Это явление единогласно отмечают отчеты податных инспекторов, относящиеся к первому году войны17. О том же свидетельствуют и более поздние данные.
Сопоставление данных переписи 1917 г. с данными 1911-1912 гг. показывает, например, что в Тульской губернии доля хозяйств, имеющих промыслы, сократилась с 75,4 до 32,8%, в Тверской губернии с 76,8 до 41,0%, в Пензенской — с 46,6 до 18,6%18.
Но и это несчастье оказалось не столь грозным. Во-первых, не все промыслы пострадали от войны. Некоторые из них, по преимуществу связанные со снабжением армии (изготовление телег, сапог, ложек, выделка овчины и т. п.), получили добавочный и платежеспособный спрос, увеличивший цены и поднявший выгодность этих занятий. Затем убыль работников до известной степени пополнена была вовлечением женшин в промысловые занятия. По Тульской и Тверской губерниям, например, удельный вес женщин, занимающихся промыслами, поднялся с 14,1 и 17,5 до 26,1 и 28,3% соответственно. Наконец, главное, весь тот ущерб, который все-таки получался от выпадения промыслов, с избытком покрывался компенсациями, которые получало крестьянское хозяйство от государства за взятую у него рабочую силу. Дело в том, что промыслы нужны были для крестьянского хозяйства, главным образом, как источник денежного дохода. Война сократила число промышленников, но зато направила в крестьянское хозяйство гораздо более могучий поток денежных средств, чем тот, который она у него взяла.
17 См.: О влиянии войны на некоторые стороны... С. 148 и слел.
18 Хряшева А. Крестьянство в войне и революции. Статистико-экономи-I DZ ческие очерки. М., 1921. С. 27.
Тотчас после объявления войны государство начало выдавать денежные пособия семьям призванных. Закон 25 июня 1912 г. определял круг лиц, пользующихся пособиями, довольно широко, и количество денег, притекавшее таким путем в деревню, начало быстро возрастать. В течение первых 5 месяцев войны пособий было выдано на сумму свыше 267 млн руб.19 В течение следующего 1915 г. сумма пособий достигла 623,7 млн руб., в 1916 г. —1106,8 млн руб., в 1917 г. — около 3 ООО млн руб. Большая часть этих громадных сумм попадала в деревню, где она имела тем большее значение, что одновременно с выдачей пособия часть членов семьи, призванных на военную службу, тем самым снималась с расходного бюджета семьи и переходила на казенное содержание.
Кроме казенных пособий война еше и косвенным образом увеличивала денежные доходы крестьянина. Она оставила в его карманах ту сумму, которая тратилась раньше на покупку водки и других спиртных напитков. Аля всей России эта сумма составляла около 1,25 млрд руб. в год20. Вместе с доходом от казенных пособий составлялась внушительная цифра (для 1916 г., например, в 2,5 млрд руб.), которая с избытком перевешивала денежные убытки от разорения промыслов.
Итак, от мобилизации рабочих сил крестьянское хозяйство пострадало сравнительно мало. Во всяком случае, в экономике войны сказались такие стороны и явления, которые давали крестьянину несомненную выгоду, часто большую, чем ущерб, нанесенный призывом под ружье.
Переходим к другим сторонам влияния войны.
Мобилизация 2 млн лошадей и принудительное отчуждение в районах военных действий транспортного инвентаря были, понятно, непосредственно вредными для крестьянского хозяйства.
19 О влиянии воины на некоторые стороны экономической жизни России. С. 197.
20 Первушин С. А. Прекращение продажи нитей, как один из факторов современной дороговизны // Труды Комиссии по изучению современной дороговизны. Вып. IV. М., 1916. С. 87. 1 53
Однако и здесь оказались серьезные, смягчающие положение обстоятельства. Лошади требовались для армии высокого качества, и поставлять их могло, как правило, только крупное, помещичье хозяйство. Крестьянина защищали дурные качества его лошадей исключительная мелкость, исхудалость и слабосильность. Кроме того, ко второму году войны было выработано правило, согласно которому при мобилизации лошадей в каждом крестьянском хозяйстве должны были оставляться две лошади. Для огромного большинства дворов, принадлежавших, как мы знаем, к числу без- и однолошадных, это правило равносильно полному освобождению от мобилизация рабочего окота. Следует принять еше во внимание, что принудительно взятые животные и мертвый инвентарь сравнительно хорошо оплачивались и, следовательно, служили опять-таки одним из источников денежного дохода крестьянского хозяйства.
Почти все остальные факторы военного хозяйства, влиявшие на хозяйство крестьянское, должны быть рассматриваемы под углом зрения их воздействия на цены сельскохозяйственных продуктов. И здесь, вопреки всем ожиданиям, война принесла длинный ряд лет высоких иен вместо предполагавшегося периода депрессии21. Рамки работы не позволяют углубляться в подробности этого интересного вопроса. Ограничимся поэтому кратким сопоставлением основных факторов, под воздействием которых складывались цены на хлеб и сельскохозяйственные продукты во время войны.
Важнейшей ценопонижаюшей причиной по отношению к сельскохозяйственному рынку должно было сделаться почти полное прекращение вывозной торговли. Расстройство транспорта, вызванное массовыми перевозками войск и другими нуждами войны, также, казалось, должно было понижающим образом повлиять на иены в местах производства.
В действительности эти отрицательные для сельского хо-
21 Этому предмету посвяшен цитированный выше капитальный 4-томный труд «Комиссии по изучению современной дороговизны», учрежденной экономическим Обществом имени А. Н. Чупрова. (М., 1915-1916.— Рел.)
зяйства моменты с избытком были перевешены факторами, способствовавшими резкому повышению иен.
Выпавший заграничный спрос был в значительной мере заменен спросом государства для нужд величайшей в мире и в истории человечества армии. И люди, и в особенности животные питались на войне лучше, чем дома. Продовольствие армия потребляло поэтому дополнительных количеств продуктов, по сравнению с теми запасами их, которые освободились в деревне благодаря уходу на войну значительной части мужского населения*. Кроме того для высоты иен небезразлично, будет ли одно и то же количество продуктов потребляться в своем хозяйстве или оно должно будет перед потреблением пройти через механизм рынка. В общем по некоторым продуктам, например по овсу и ржи, спрос армии уже в первый год войны абсолютно превысил размеры прежнего экспорта. Не следует забывать, что упомянутые количества продуктов закупались на огромной территории и при средних, не слишком высоких, урожаях. Это, понятно, еше более увеличивало вес государственного спроса и его влияние на иены сельскохозяйственных продуктов.
На стороне предложения последних также действовали могущественные причины, вызывавшие повышение иен. Главнейшими из них были отмеченное выше обилие денег в деревне вследствие выдачи пособий семьям мобилизованных и экономия от прекращения потребления вина. Русский крестьянин продавал значительную часть своего хлеба осенью, тотчас после сбора урожая, и по низким иенам вследствие острой нужды в деньгах для удовлетворения потребностей в одежде, обуви и т. п., а также для уплаты налогов. Теперь приток денежных средств из других источников позволил ему не только расширить собственное потребление пищевых продуктов, но и сделать предложение своих излишков более «сдержанным», выжидающим высоких «весенних» цен.
Неожиданно приобретенная независимость в денежных делах позволила крестьянину также нейтрализовать понижаю-
* Так в тексте. — Ред.
155
шее влияние «твердых» иен. Когда эти иены, установленные правительством для своих интендантских заготовок, начали отставать от обшего роста дороговизны, крестьянин стал отыгрываться на вольном рынке, не выбрасывая на продажу своих оставшихся продуктов и дожидаясь повышения иен на них.
Можно было бы еше продолжить анализ условий спроса и предложения на сельскохозяйственные продукты во время войны. Первое время после появления военной дороговизны литераторы, статистики и чиновники тратили много сил на выяснение «иенообразуюших факторов» хлебного рынка22. Мы, однако, не будем углубляться в эти детали, имеющие теперь исторический интерес. Достаточно указать, что иены на все важнейшие продукты сельскохозяйственного производства начали повышаться уже через несколько месяцев после объявления войны. Сначала это повышение было сравнительно медленным. В декабре 1914 г. по 7 главным хлебам иены поднялись на 16% по сравнению со средней иеной последнего нормального года*. Затем движение вверх ускоряется, и в декабре 1915 г. иены повысились на 53%23. К кониу 1916 г. они составляли уже 200% довоенной иены.
Конечно, не вся эта разница между иенами военного и мирного времени пошла на пользу сельскому хозяйству. Теперь, в период крайнего обесценения денежной единицы, нам ясно, что последствия неумеренного бумажно-денежного хозяйства должны были сказаться уже тогда, в первые же годы войны. Высокая конъюнктура для сельского хозяйства была, таким образом, до известной степени фиктивной. Получая высокие цены за хлеб, сельский хозяин в тоже время платил больше за продукты промышленности.
22См., например: Громан В. Г. Исследование иенообразуюших факторов в год войны II Труды Комиссии по изучению современной дороговизны. Вып. I. М., 1915. С. 313-380; Аипкин Ф.А. иены на хлеб и корма в первый год войны II Там же. С. 203-266; Он же. Обшие условия образования хлебных иен II Там же. С. 262-312. *19U г._ Ред.
23 Аипкин Ф. А. Цены на хлеба во 2-й год войны II Труды Комиссии по изуче-156 нию современной лороговизны. Вып. IV. М., 1916. С. 292.
Несмотря на это, обесценение рубля все-таки косвенным образом пошло на пользу сельскому хозяйству. Вредные последствия бумажно-денежного хозяйства проявляются сравнительно поздно. На первых порах неумеренная эмиссия вызывает экономический подъем и нездоровое оживление хозяйственной деятельности. Плодами этого оживления воспользовалось больше всего именно сельское хозяйство. Его продукты относятся к разряду предметов первой необходимости, и иены на них отличаются особой подвижностью. В течение первых лет войны иена на пищевые припасы повышались значительно быстрее, чем иены на продукты промышленности. Покупательная способность сельского населения росла быстрее, чем падение ценности денег. Деревня становилась главным рынком для продуктов промышленности, она отнимала их у города, уплачивая высокие иены. С другой стороны, главный представитель сельского хозяйства, крестьянин, был в своем производственном проиессе наименее зависим от рыночных условий, и важнейшие капиталы его — скот и семена — и запас труда, нигде не покупаются, не оплачиваются и могут участвовать в производстве, не неся на себе никакой рыночной иены. В промышленности высокие иены сопровождались сокращением производства, в сельском хозяйстве высокие иены сочетались с прежними или даже увеличенными размерами сбора. Таким образом, военное хозяйство принесло крестьянину не вред, а пользу. Все исследователи и наблюдатели деревни констатируют ее значительный расцвет с первого же года войны. Вместе с потоком бумажных денег в деревню потекли предметы городской культуры и комфорта. Крестьянин стал обзаводиться лучшей одеждой, обувью, граммофоном, мягкой мебелью. Сельское население переживало период небывалого ранее благополучия.
Лучшим доказательством этого могут служить данные об изменениях плошади посевов и численности скота за те три года, в течение которых Россия участвовала в мировой войне.
К сожалению, русская статистика не располагает сравнимыми данными за весь период войны. Об изменениях посевной плошади за первый год войны можно судить по данным текущей сельскохозяйственной статистики, сведения об 157
Таблица 7
Посевная плошадь 1914 и 1915 гг. в границах РСФСР,
в тыс. десятин
Районы
1914 г.
1915 г.
1915 г. к 1914 г.,%
Потребляющая полоса
12 929
12 561
97,7
Производящая полоса
35 774
35 508
99,2
Крым
672
627
93,3
Ю го-Восток
10 163
9788
96,0
Киргизия
3527
3418
97,1
Сибирь
6 424
6246
97,2
Украина
22 121
20 505
92,8
Всего:
9/670
88653
96,7
элементах сельского хозяйства в 1916 и 1917 гг. дают две первые всероссийские переписи.
Таблица 7 показывает размеры посевной плошади в 1914 и 1915 гг. по главным экономическим районам России24.
Первый год войны дал некоторое сокращение посевной плошади. Сильнее всего оно коснулось Украины, юго-западная часть которой была непосредственным театром войны. Несколько меньше пострадала посевная плошадь экстенсивного хозяйства Юго-Восгока и Сибири и почти совершенно незатронутым оказался основной массив густонаселенных губерний земледельческой «производящей» полосы. В целом по всей России посевы сократились на 3,3%, т. е. на величину, находящуюся в пределах нормальных колебаний посевной плошади.
Сопоставление данных для 1916 и 191 7 гг., сделанное в таблице 8, дает еше более утешительную картину.
По тем 18 губерниям, для которых можно было сделать сопоставление, посевная площадь от 1916 г. к 1917 г. увеличи-
24 Напоминаем, что сведения о посевной плошади в 1914 и 1915 гг., с одной стороны, и в 1916 и 1917 гг., с другой, собирались разными методами и потому сравнимы только попарно.
Плошадь посевов в 1916 и 1917 гг.,* тыс. десятин
Таблииа 8
Губернии
Крестьянские хозяйства
Помешичьи хозяйства
Всего
1916 | 1917
1916 1917
1916 1917
Производящий район и Украина
Орловская
1421
1392
187
190
1608
1582
Рязанская
1081
1042
122
74
1203
1116
Тамбовская
1854
2060
329
275
2183
2335
Казанская
1548
1626
86
47
1634
1673
Уфимская
2359
2549
87
71
2446
2620
Екатеринослав-ская
2536
2420
424
408
2960
2828
Донская**
4128
4322
298
254
4424
4576
Харьковская
1765
1742
299
281
2064
2023
Черниговская
1377
1341
100
126
1477
1467
Полтавская
1869
1805
437
380
2306
2185
Итого
19 690
20 299
2359
2106
22 249
22 405
В%
100,0
102,06
100,0
89,27
100,0
100,70
Потребляющий район
Нижегородская
873
934
38
31
911
965
Владимирская
563
621
17
9
580
631
Московская
316
328
21
24
337
352
Костромская
656
660
6
4
662
664
Петроградская
265
272
21
24
286
296
Олонеикая
117
116
0,3
1
118
117
Новгородская
520
559
18
20
538
579
Архангельская
64
59
0,2
ол
64
59
Итого
3374
3549
121
114
3495
3663
В%
100,0
105,18
100,0
94,21
100,0
104,87
* Составлена по: Статистический сборник за 1913-1917 гг. Труды 1_1ентрального статистического управления. Т. VII. Вып I. М., 1921. С. 192-201; 214-231. ** Область войска Донского.
лась в среднем на 0,71 % по производящей полосе и на 4,78% по потребляющей. Если рассмотреть отдельно посевы помещичьих крупных хозяйств и крестьянских, то окажется, что, в то время как первые уменьшались на 10,12% по производящей и на 6,37% по потребляющей полосе, посевы крестьянских хозяйств увеличились по соответствующим районам на 2,06 и 5,18%. Пострадало от войны, хотя и не очень сильно, только крупное хозяйство. Вся масса хозяйств крестьянских оказалась в выигрыше. Характерно при этом, что к концу третьего года войны обнаружилось увеличение сельскохозяйственного производства даже в земледельческих губерниях потребляющей полосы. Это было непосредственное следствие дороговизны хлеба, на которую крестьянин Северной России реагировал расширением собственного хозяйства.
Еше более яркая картина получается по отношению к изменениям количества скота за тот же промежуток времени — таблица 9.
Здесь крестьянское хозяйство сумело удержать на прежнем уровне даже число лошадей, несмотря на массовые конские мобилизации. Количество рогатого скота увеличилось за один год на 2,6%, а свиноводство выросло почти на треть. Иную картину дает помещичье хозяйство, где война заставила сократить конское стадо на 18,5% и рогатый скот на 27%. Только свиноводство показало незначительный прирост в 3%. В общем, однако, благодаря преобладанию мелкого производства и в области скотоводства война не задержала общего прогресса русского сельского хозяйства.
Все сказанное выше не должно означать, что война вообще была благодетельной для сельского хозяйства. Непосредственно разрушительные влияния военных действий в районах обширного театра войны не подлежат сомнению. Точно также бесспорно, что непроизводительное уничтожение огромного количества материальных ценностей образовывало зияюшую пустоту, которая только до поры до времени могла наполняться выпуском бумажных денег. Но вредные влияния войны сказываются скорее после ее окон-1 60 чания, в тот период, когда народному хозяйству снова при
холится перестраиваться на мирный лад при изменявшихся условиях и сократившейся покупательной силе населения.
Сама по себе, в рамках буржуазного общества, война является только одним из мощных факторов, который перестраивает экономическую жизнь, но не убивает ее. Регулированное военное хозяйство строилось все же на праве частной собственности и презумпции в пользу хозяйственной самодеятельности. Менялись точки приложения капитала, одни отрасли производства становились выгоднее, другие приходили в упадок. Всегда оставался, однако, достаточный простор для творческой энергии частного капитала и частной предприимчивости. Природа экономического процесса как конкурентной борьбы за наивысший доход оставалась неизменной. Отсюда невозможно было ожидать общего упадка народного хозяйства во время войны. В экономической борьбе не могли проигрывать все, наряду с побежденными были и победители.
Сельское хозяйство, в силу изложенных выше причин, оказалось в рядах победителей. Важно при этом отметить, что успехи его не были эфемерными. В отличие от промышленности и торговли, где война меняла старые отношения и создавала иногда искусственные формы развития, в сельском хозяйстве война только стимулировала и усиливала наметившиеся уже до войны пути эволюции.
Кризис аграрного перенаселения преодолевался, как мы знаем, по преимуществу развитием товарно-денежного оборота, экономическим расслоением крестьянства и вытеснением слабых элементов сильными. Война усилила и ускорила эти процессы. Механическое изъятие населения пропорционально сильнее коснулось перенаселенных районов и семей. Высокие цены на жизненные припасы были выгодны тем хозяйствам, которые имели излишки этих продуктов для продажи, т. е. прежде всего и больше всего хозяйствам сравнительно крупным и сильным. Приток денег в деревню, поскольку он попадал в те же зажиточные хозяйства, также имел наибольший производительный эффект. Здесь деньги не тратились на пишу и тому подобные элементарные нужды, а шли 161
Таблица 9
Количество скота в 191 6 и 1917 гг., тыс. голов*
Губернии
Лошади
Рогатый скот
Свиньи
Крестьянские хозяйства
Помещичьи хозяйства
Крестьянские хозяйства
Помещичьи хозяйства
Крестьянские хозяйства
Помещичьи хозяйства
1916
1917
1916
1917
1916
1917
1916
1917
1916
1917
1916
1917
Производящий район и Украина
Орловская
468
482
47
42
512
571
47
38
377
508
26
27
Рязанская
374
380
31
19
574
552
36
17
267
292
14
9
Тамбовская
596
632
52
46
786
852
56
45
331
- 484
36
36
Казанская
472
481
14
со
693
657
20
со
367
423
6
4
Уфимская
976
978
18
15
1296
1238
21
14
361
431
5
5
Киевская
543
487
86
70
942
935
102
67
517
719
30
23
Харьковская
551
572
41
34
876
981
80
68
390
690
36
48
Черниговская
607
587
20
19
846
867
39
31
854
836
16
17
Полтавская
511
496
63
54
908
989
116
96
471
758
50
59
Итого по району
5098
5095
372
307
7433
7642
517
384
3935
5161
219
228
В %
100,0
99,9
100,0
82,5
100,0
102,8
100,0
74,2
100,0
131,1
100,0
104,3 Таблица 9 (продолжение)
Потребляющий район
Нижегородская
249
241
10
6
449
420
18
1
100
87
6
3
Владимирская
186
192
5
3
450
451
17
5
52
54
3
1
Московская
188
195
11
10
332
366
18
18
103
113
4
5
Костромская
243
247
3
2
557
568
6
4
109
115
1
0,8
Петроградская
111
121
7
5
261
282
20
15
42
85
4
6
Олонеикая
78
78
0,2
о,з
226
236
0,7
0,9
2
2
0,03
0,001
Новгородская
289
295
7
6
736
753
22
18
75
120
2
3
Архангельская
61
62
1
0,0
164
165
0,7
0,02
0,5
0,6
0,05
-
Итого по району
1405
1431
44
32
3175
3241
101
67
483
576
20
18
В%
100,0
101,8
100,0
73,0
100,0
102,1
100,0
66,3
100,0
119,2
100,0
90
Всего по 17 губерниям
6503
6226
416
339
10608
10833
618
451
4418
5737
239
246
В%
100,0
100,3
100,0
81,5
100,0
102,6
100,0
73,0
100,0
132,3
100,0
103,0
* Составлено по: Статистический сборник за 1913-1917 гг. С. 184-191,210-227.
на удовлетворение более квалифицированных потребностей и на накопление.
С другой стороны, есть ряд данных, позволяющих заключить, что война неблагоприятно отразилась на тех мелких и мельчайших хозяйствах, уже в мирное время обреченных на вымирание. За годы войны увеличился, по-видимому, процент беспосевных и безлошадных хозяйств, т. е. таких предприятий, которые сохраняют с сельским хозяйством почти одну формальную связь25.
В целом, за те три года, которые Россия провела в мировой войне, влияние последней продолжило и укрепило уже ранее наметившиеся тенденции в развитии крестьянского хозяйства. Война непосредственно разрежала сельское население. Она будила потребности в верхних слоях крестьянства, развивала импульсы к труду и содействовала созданию внутреннего спроса на продукты промышленности. Она расчищала путь для сильных хозяйств и ускоряла процесс вытеснения с земли слабых. Наконец, по отношению к сельскому хозяйству война не предъявляла никаких специфических требований, и то, что производилось во время войны, могло годиться и для мирного времени.
Не будет преувеличением сказать, что, если бы мировая война не окончилась для России революцией, русское сельское хозяйство начало бы свой путь послевоенного развития от более высокой точки, чем та, на которой его застала война.
25А. И. Хряшева приводит иифры, свидетельствующие о значительном увеличении беспосевных и безлошадных хозяйств по 4 губерниям за промежуток времени между 1910-1912 и 1917 гг. См: Хряшева А. И. Крестьянство в войне и революции. С. 30.
ЧАСТЬ II
Четыре гола социалистического
опыта
Глава 1 Русская революция и сельское хозяйство
Всякая революция есть восстание низших в экономическом отношении слоев населения против высших. Народные массы не довольствуются политическими успехами революции, они ждут от нее непосредственных материальных выгод. В этом смысле всякая революция имеет больший или меньший «социальный» привкус, и в этом смысле русская революция по праву называется «социальной», ибо движущими силами ее были (узко)материальные интересы отдельных классов, а руководящей идеей — перераспределение богатств и изменение имущественных отношений.
Русская революция была произведена солдатами, желавшими мира, и углублена социалистически настроенными городскими рабочими. Совершенно очевидно, однако, что никакая революция в России не могла бы иметь успеха, если бы она не была закреплена активной поддержкой или пассивным сочувствием крестьянского населения. Возникает естественный вопрос, какой интерес могло иметь крестьянство в революции, если сельское хозяйство перед революцией находилось в состоянии несомненного подъема, а кризис аграрного перенаселения распутывался сам собой?
Ответ сводится к тому, что процесс оздоровления сельскохозяйственного производства не мог протекать вполне /67
безболезненно. В основе его, как мы вилели, лежало расслоение крестьянского хозяйства и увеличение имущественного неравенства.
Но усиление одних хозяйственных единиц означало ослабление других. Чем большему числу хозяйств удавалось достигнуть нормального соотношения между рабочими силами и обрабатываемой плошадью, тем теснее жилось остальным. Избыточное население могло разместиться в промышленности лишь постепенно, емкость колонизационного фонда была ограничена, и тот и другой исход сопряжены были с неизбежной ломкой обычного уклада жизни, с изживанием спокойных, пассивных, поколениями освященных традиций земельной общины. Процесс экономического развития всегда имеет своих победителей и побежденных. Благотворный в целом по своим конечным результатам, он неизбежно сопровождается накоплением недовольства в одних слоях, наряду с ростом благополучия и успехов в других.
Революционное движение 1905-1907 гг. можно считать первым проявлением болезни роста, первой вспышкой накопившегося горючего материала. [Естественная аберрация состояла в том, что в земельном утеснении обвинялось крупное землевладение, что поставило под удар помешичьи усадьбы.]
Аграрные волнения не разрешили, однако, аграрного вопроса. Добровольная ликвидация латифундиарного землевладения усилилась, но она не могла утолить земельной жажды всего крестьянства. В низах и средних слоях по-прежнему продолжался тяжелый процесс медленного разрежения населения и оттока избыточных сил.
Столыпинское законодательство ускорило процесс экономической дифференциации деревни.
В смысле содействия обшему экономическому подъему оно было бесспорным благом. Но и здесь, как у медали, имелась обратная сторона. С точки зрения социального мира разрушение общины и обезземеление значительной части ее членов не могло уравновесить и успокоить крестьянскую среду. 1 68 Политическая ставка на «крепкого мужика» была опас
ной игрой. Столыпин рассчитывал создать устойчивый класс довольных своей судьбой мелких собственников. На деле накопление горючего материала могло пойти быстрее укрепления чувства собственности и привязанности к правовому порядку.
Мировая война подлила масла в огонь. Выгодами военной конъюнктуры воспользовались, как мы уже знаем, по преимуществу сильные хозяйства. Неприспособленные к экономической борьбе единицы и здесь оказались за флагом. С другой стороны, трехлетнее пребывание на фронте, необычная обстановка войны и знакомство с чужими, более культурными, краями — все это, вместе взятое, порождало у мобилизованных крестьянских масс новые настроения, будило неясные желания и культивировало сознание недовольства собственной судьбой.
Здесь не место входить в обсуждение причин революции, но несомненно, что одним из важнейших объективных условий ее осуществления было состояние внутреннего напряжения деревни и крестьянских масс. По существу, это была только затяжная болезнь роста, которая изживалась и могла быть изжита мирным путем. Ускоренная, однако, сильно действующим лекарством Столыпина и неожиданно обострившаяся под влиянием войны, она создала благоприятную почву для революционного движения.
В насильственном изменении имущественных отношений заинтересована была, главным образом, та часть сельского населения, которая оказалась в предшествующей истории развития сельского хозяйства слабейшей стороной и которая не имела более надежд на подъем своего благосостояния мирным путем. К этой сравнительно небольшой группе хозяйственно слабых элементов присоединился скоро основной массив «среднего крестьянства». «Взбесившийся мелкий собственник» не мог успокоиться до тех пор, пока рядом с ним существовало помещичье хозяйство или даже просто более зажиточное крестьянское. Мельчайшее, мелкое и даже среднее крестьянство составляло благодарную аудиторию для проповеди равенства, пока эта проповедь была направлена против богатого соседа. Русская аграрная революция 1917 г. 1 69
приняла те самые формы, какие имеют обыкновенно все земельные революции, формы примитивного раздела земли и движимого имущества согласно более или менее выдержанному принципу равенства.
Подробнее об этом будет говориться ниже. Сейчас нам важно отметить, что победа слабых в принципе равенства шла вразрез с наметившейся ранее линией сельскохозяйственного развития. [Разбуженные с революцией инстинкты и удовлетворяемые ею потребности вообше редко совпадают с подлинными интересами экономического развития страны. Революция есть взрыв и неожиданный толчок, а не нормальный этап в жизни страны. Революция всегда больше ломает, чем создает, в конечном счете от нее могут проиграть и те классы, которые ее вызвали.
Если бы даже руководство русской революцией от начала до конца принадлежало крестьянским массам, то и в этом случае выигрыш крестьянства в целом был бы сомнителен. Обший ход аграрного развития вел в сторону экономического расслоения деревни и победы сравнительно крупных и сильных единиц. Конечный интерес низших и средних слоев крестьянства лежал в том же направлении.] Благосостояние масс не могло быть поднято без разрежения населения, оттока избыточных сил в города и улучшения приемов и систем земледелия. Восставшие народные массы не понимали истинных причин своего бедственного положения и не могли примириться с медленными способами изживания кризиса. Они требовали своей доли в «завоеваниях революции» и ожидали немедленного улучшения своей участи. Непосредственная выгода от раздела земель и капиталов казалось наиболее коротким путем к материальному благополучию. Стихия дележа была неминуемым и первым этапом аграрной революции, и уже одно это массовое поравнение должно было отбросить назад прогресс крестьянского хозяйства.
На деле положение оказалось еще сложнее. Горючий материал, накопленный в деревне, был использован другими общественными классами. Революционное лидерство с само-1 70 го начала попало в руки города. Получив свои «завоевания»
и разделив землю, крестьяне готовы были бы успокоиться. Во всяком случае они и не думали поднимать руку на право собственности и индивидуалистические формы хозяйствования. Социалистические идеалы городских рабочих шли гораздо дальше. Здесь программа не ограничивалась разрушением и дележом. На развалинах капитализма предполагалось воздвигнуть здание единого, планового социалистического хозяйства. Оно не могло быть построено без включения в него основной отрасли русского народного хозяйства и без участия в нем главной массы занятого хозяйственной деятельностью населения. Так возникала необходимость подчинения крестьянства пролетариату и вовлечения мелкого земледельческого хозяйства в орбиту социалистического строительства. [Потерявшее собственные вкус и волю к продолжению революции, крестьянство увлекалось теперь по тому же пути более активными участниками переворота. Из субъекта грандиозного социального опыта крестьянское хозяйство быстро сделалось его объектом.]
И по формальному содержанию и по объективным последствиям эта вторая стадия аграрной революции оказалась несравненно сложнее первой. С одной стороны, здесь требовалось создание нового земельного права, отвечающего принципам социалистического хозяйства. С другой стороны, было неясно, насколько эти принципы осуществимы по отношению к миллионам мелких собственников и каков будет их экономический эффект. Насколько ясно было, что стихийное по-равнение, происшедшее в первый период революции, шло наперекор нормальному развитию сельского хозяйства, настолько трудно было наперед сказать, как подействует на производительность сельского хозяйства новая система экономических отношений. Ведь социализм всегда являлся горячим поборником крупного производства. С этой точки зрения от него можно было ожидать радикальных мер по устранению кризиса аграрного перенаселения. В то же время социализм защищал систему равенства и, следовательно, должен был терпеть поравнение имущества и уравнительный механизм обшины, искусственно задерживавший на земле 171
избыточное население. Стремление к политическому господству также заставляло считаться с непосредственными интересами мелких производителей, хотя способ их действий совершенно не отвечал идеальному плану социалистического хозяйства.
Задачей последующих глав является описание обеих стадий аграрной революции, как той, когда аграрное законодательство являлось простым привеском к стихийным процессам дележа, так и той, когда советское государство изыскивало один за другим разные методы овладения пассивным, но непокорным крестьянским хозяйством. Третья часть работы посвящена подведению итогов сложного влияния аграр-но-продовольственной политики советской власти на эволюцию сельского хозяйства в стране.
172
Глава 2 Борьба партий после Февральской революции
Тотчас после Февральской революции стало ясно, что в области земельных отношений должны произойти крупные перемены. Мы видели выше, что русский аграрный кризис за время, непосредственно предшествующее 1917 г., в значительной мере распутывался сам собою. Не было, однако, никакой надежды, что медленный процесс оздоровления будет продолжаться после разразившейся бури. Народные массы не довольствуются политическими успехами революции, они ждут от нее непосредственных материальных выгод. Огромная часть крестьянства, страдавшая от аграрного перенаселения, потребовала своей доли в «завоеваниях революции». Тщетно было бы пытаться отклонить эти требования указанием на недостаточность земельных запасов, на паллиатив-ность дополнительного наделения землей и на необходимость выжидать органического рассасывания избыточного населения растущей промышленностью, улучшенной техникой земледелия и заселения окраин. Молох революции требовал своих жертв.
В сельском хозяйстве жертвой этих требований должно было сделаться крупное землевладение. И не только землевладение паразитическое, регулярно сдававшее свои владения в аренду, но и землевладение культурное, ведущее образцовое 7 73
крупное хозяйство, землевладение государственное, общественное, запасный земельный фонд — словом, все, что превышало рамки мелкого трудового хозяйства. Требование дополнительного наделения и уничтожения помещичьего хозяйства сделались ударным пунктом аграрных программ всех политических партий. Без этого невозможно было завоевать симпатий крестьянства, а без поддержки этого наиболее многочисленного класса населения нельзя было надеяться на политическое господство.
Спор шел только об объеме аграрной реформы, и здесь различные политические партии наперерыв делали самые соблазнительные обещания. Неизбежность широкой земельной реформы, впрочем, сразу сократила число соперников. Умеренные и консервативные элементы вынуждены были молчать, не имея никаких шансов на популярность. Соперничали, в сущности, три партии: наиболее радикальная среди буржуазной ориентации — партия народной свободы (конституционно-демократическая до революции) и две социалистические партии — социал-демократов и социалистов-революционеров.
Разница между положительными программами этих партий была велика. Партия народной свободы шла очень далеко навстречу принудительному отчуждению частновладельческих и казенных земель. Но она оставалась на буржуазно-государственной точке зрения. Принцип частной собственности на землю сохранялся и после земельной реформы; за отобранные земли должно быть уплачено справедливое вознаграждение; массовое отчуждение не должно разрушить очагов сельскохозяйственной культуры. Особая осторожность в проведения земельной реформы рекомендовалась вследствие продолжавшейся войны и опасности перерыва в снабжении армии продовольствием.
Социалистические партии стояли на иной точке зрения. Они требовали безвозмездной конфискации земель «нетрудового» пользования и отмены частной собственности на землю. В этих двух пунктах сходились все социалистические группы, противопоставляя свои требования «буржуазным» про-174 граммам земельной реформы.
Разногласия между социалистами начинались по поводу того, как следует поступать с конфискованными землями и на каких началах должно быть построено использование земель после отмены частной собственности. Разногласия коренились в различной оценке психологии и настроений крестьянских масс.
Социалисты-революционеры («народники») давно и искренне верили в призвание русского народа осуществить на земле социалистический рай. В порядках земельной обшины, периодически равномерно распределявшей землю между своими членами, они видели проявление чувства равенства и социалистических настроений русского крестьянства. Эта исходная точка зрения предрешала характер аграрной программы социалистов-революционеров. Земля, по их мнению, есть дар природы, и права собственности на нее не может иметь никто, даже государство. Зато к числу неотъемлемых основных прав каждого человека и гражданина принадлежит право равного пользования «ничьей» землей. Роль государства должна свестись к обеспечению этого первейшего из «естественных» прав. После революция земля должна быть «социализирована» или объявлена «народным достоянием». Государство издает закон, обеспечивающий каждому равное право на участок земли в пределах использования его собственной рабочей силы. Весь земельный фонд страны, включая и конфискованные поместья, распределяется среди населения страны на началах равного индивидуального пользования. Остальные задачи социализма осуществляются сами собой. Обычное право крестьян, санкционированное законом, сделает пользование землей строго пропорциональным силам и потребностям лиц, ее обрабатывающих; наемный труд применяться не будет; даже технические предпосылки социализма — обобществление средств производства и укрупнение производства — осуществляются стихийным путем, под влиянием сознания выгод от перехода к коллективным формам крупного хозяйства.
Социал-демократы имели иное представление о классовой природе и классовых идеалах крестьянства. По их мне- 1 75
нию, в крестьянине живет душа типичного мелкого собственника, враждебно настроенного ко всяким социалистическим планам.
Пока существует буржуазное государство и частная собственность на продукт производства, рекомендуемое социалистами-революционерами уравнение индивидуального землепользования приведет только к худшим формам мелкого капитализма. Для социализма выгоднее рост концентрации сельскохозяйственного производства и пролетаризация мелкого крестьянства, чем обратный процесс рассеяния земельной собственности и нивелировки землепользования.
После революции также не следует доверяться стихийным инстинктам крестьянства. Они поведут только к распылению земельного фонда и укреплению «мелкобуржуазной стихии». Если считать крупное производство фундаментом социализма, то новое государство должно стремиться удержать в своих руках все конфискованные земли и не пускать их в раздел между крестьянскими дворами. На этих землях должны быть созданы самим государством крупные хозяйственные единицы, крестьян же всеми мерами следует побуждать к переходу к коллективным формам крупного хозяйства. Только тогда получится действительно обобществленный труд на обобществленной земле.
Как видим, разница в программах двух социалистических партий объяснялась в конечном счете различной оценкой классовой природы и настроений крестьянства. Одним оно казалось проникнутым социалистическими тенденциями, другие видели в нем оплот мелкобуржуазной идеологии.
Пока речь шла об аграрных отношениях в рамках буржуазного государства, пропасть между двумя направлениями социалистической мысли казалась непроходимой. Всякое усиление капитализма в деревне рассматривалось социал-демократами как положительное явление, увеличивающее классовую дифференциацию и концентрацию производства, приближая тем самым час «экспроприации экспроприаторов». Социалисты-революционеры рассматривали те же факты как 176 шаг назад и затемнение народного социалистического пра
восознания. Что одним казалось прогрессом, другие считали ошибкой. Во время революционных вспышек 1905-1906 гг., когда для всех было ясно, что речь идет о буржуазной революции и буржуазной аграрной реформе, не было более жестких и непримиримых врагов, чем социал-демократы и социалисты-революционеры, чем марксисты и народники. То же наблюдалось и в начале революции 1917 г.
Вскоре, однако, определилось, что эта революция имеет иной размах, чем предыдущая. У социалистов всех оттенков родилась соблазнительная мысль о переходе или переводе политической революции в социальную. Кроме того, выяснилось, как мы уже говорили, что час крупного землевладения пробил и что земельный голод «революционного» крестьянства должен быть утолен во что бы то ни стало. При таких условиях спор о завоеваниях или поражениях капитализма в деревне приобретал исторический интерес. Сопротивляться стихийному разделу земель было невозможно, и отправным пунктом нового социального строительства все равно фактически делалось мелкое крестьянское хозяйство.
С другой стороны, при условии обобществления земли социал-демократы могли спокойнее относиться к ненавистному им принципу уравнительного землепользования. Если государственная власть попадала в руки пролетариата, социализация переставала быть вредной для социализма. Ведь социализм есть не только обобществление и концентрация производства и уравнение доходов, индивидуальное землепользование государственной землей не вело к первой цели, зато уравнительный принцип приближал идеал равенства и распределительной справедливости.
Так создавалась почва для союза социалистических партий. Фактическая судьба земельной политики в течение 8 месяцев между двумя революциями была затем такова.
Из трех боровшихся группировок партия народной, свободы скоро отстала от своих социалистических соперниц. Она сохраняла государственно-национальную точку зрения и отказывалась защищать мероприятия, разрушавшие народное хозяйство и губившие военную силу страны. Уже по одному 177
этому она не могла конкурировать с программными обещаниями социалистов.
Распределение политических ролей между отдельными партиями еще более ослабляло радикально-буржуазную позицию. В первом составе Временного правительства преобладали представители партии народной свободы. Социалисты уклонились от государственной работы (и предпочли роль безответственной демагогии). Все силы своего партийного аппарата они направили на завоевание симпатий волновавшихся масс. При этом обе главные социалистические партии молчаливо размежевали сферы своего влияния. Социал-демократы бросились на фабрики, социалисты-революционеры наводнили агитаторами деревню. Рабочие охотнее слушали социал-демократов. Крестьянам был ближе романтический аграрный социализм народников.
Одновременно с пропагандой на местах создались центральные «представительства» организованных масс. С первых же дней революции непрерывно заседал «Совет рабочих депутатов», несколько позже возник такой же Совет крестьянских депутатов. [Конечно, о подлинном представительстве народных желаний здесь не могло быть и речи. В Советах заседали главари партий, журналисты и эмигранты. Но эти лица говорили от имени народа, подкрепляя от времени до времени свои речи более или менее хорошо инсценированными вооруженными выступлениями.] Советы были фактическими вершителями судеб России с первых же месяцев революции. Под их давлением Временное правительство принимало один за другим полусоциалистические законы.
В интересующей нас области рукой «буржуазного» министра земледелия и продовольствия Шингарева был подписан закон о хлебной монополии, послуживший затем основой большевистской продовольственной политики. При Шингареве же был учрежден Главный земельный комитет (с местными отделениями) для временного регулирования земельных отношений и подготовки проекта аграрной реформы к Учредительному собранию. Земельный комитет скоро сделался объектом влияния 1 78 Совета крестьянских депутатов, точнее, партии социалистов
революционеров. Глава партии Чернов играл двойную роль, то выступая в Комитете в пользу осторожных решений, то резко критикуя нерешительность Временного правительства в Совете крестьянских депутатов и принося оттуда требование немедленного захвата помещичьих и государственных земель. В конце концов [после четырех месяцев упорной борьбы с антигосударственными течениями] представители партии народной свободы ушли из состава правительства.
С июля 1917 г. земельная политика Временного правительства находится в руках социалистов-революционеров.
Оказавшись у власти, партия тотчас убедилась в практической невозможности своих программных требований. Лозунг социализации земли и уравнительного распределения годился для агитации и митингов, но проведение его в жизнь наталкивалось на непреоборимые трудности. По подсчетам одного из членов партии Н. Огановского, уравнительное наделение землей потребовало бы немедленного переселения 25 млн душ из малоземельных губерний в многоземельные. Ясно, что такая реформа, из-за ее губительных последствий, и не могла быть проведена в короткий срок и была бы слишком ответственна для Временного правительства. Новые руководители земельной реформы начинают охладевать к своим собственным проектам и возвращаются к политике предшественников, с которой они только что боролись. Издаются второстепенные законы о запрещении земельных сделок, об организации уборки сенокосов, об охране лесов и их рубке и т. п По основному вопросу о судьбе земель нетрудового пользования и о правилах распределения земельного фонда готовятся только проекты и статистические материалы, решение же по существу откладывается до Учредительного собрания1.
' От этого периола леятельности Временного правительства остался интересный литературный памятник — пять выпусков «Трудов Главного земельного комитета». В составе последнего была группа ученых общественных деятелей, приглашенных еше Временным правительством старого состава. Сама по себе радикально настроенная, эта группа попыталась добросовестно разработать проекты необходимых мероприятий для решения аграрного вопроса в духе народнических программ. «Труды»
No comments:
Post a Comment